Кого не видят глаза

– А тебя беспокоят продукты, – со вздохом подытожил Лир, когда дверь хлопнула за спиной Тейна. Висевший на стене колокольчик, грустно звякнув, упал на вязаный коврик у порога.

– Нет, меня беспокоит, – Теллериндис откинула волосы, отчего браслеты на ее руке зазвенели, и подошла к Лиру, – что старейшины через считаные часы собираются идти войной на Патил, а значит, сотни моих знакомых и друзей неизбежно погибнут. И ты, фальшивый Элеутерей, – единственный способ это предотвратить.

Лир поднялся на ноги, оказавшись лицом к лицу с Телл, и заглянул ей прямо в глаза.

Даф было так странно наблюдать за ними двумя. Будто столкнулись две галактики, готовые поглотить одна другую. Теллериндис, в ярко-зеленом платье, с копной золотых волос и с переливающимися бусами. Типичная даитьянка. Лир, на лице которого до сих пор остались сажа и грязь, как отпечаток побега из Нараки, темное пальто поверх широких плеч и иссиня-черные волосы. Гордый, знающий себе цену фомор.

Одно объединяло их – взгляд. Оба смотрели друг на друга, готовые на все ради спасения близких.

– Значит, нам придется отложить поиск виноватых, – тихо произнес Лир после долгой паузы. – И вновь подружиться.

– Не льсти себе. – Рот Телл растянула усмешка. – Мы никогда не дружили с Мунвардом.

Верхняя губа Лира дрогнула. Но была ли это попытка улыбнуться или оскалиться, Дафна не поняла.

– Тогда наверстаем упущенное.

Телл промолчала. Она бросила равнодушный взгляд на Никка с Аней, которые внимательно наблюдали за происходящим, на сидящую перед ней Даф, а затем вернулась на прежнее место у дверного проема.

– Я повторю: какой у вас план? – спросила она, скрестив на груди руки.

– Для начала нужно поговорить с Нааеком и выяснить, что творится в Сутале. – Лир вздохнул и сел обратно рядом с Дафной. – Кто-нибудь знает, где Шандар? Он ушел еще час назад, неужели так сложно найти начальника техотдела?

– Может, он просто уже десятый раз пытается убедить Нааека в том, что с ним хочет встретиться мертвый Мунвард? – гоготнул Ирн, появившись из кухни и вертя в руках яблоко.

Пожалуй, яблоки были единственным фруктом, что росли и на Да’Арии, и на Земле. Даф всегда интересовало: почему именно они? Но сейчас не до этого.

Чавкая, Ирн беззаботно добавил, обращаясь к Телл:

– Кстати, у тебя нет больше фруктового супа? Чарне он, кажется, пришелся по вкусу.

– Чарне или тебе? – недовольно покосившись на него, уточнила Телл.

– И Чарне, и мне.

Закатив глаза, Теллериндис снова повернулась к Лиру с Дафной.

– Если бы я видела другой выход, то сдала бы вас старейшинам в ту же секунду, как вы заявились на мой порог.

– Поверь мне, если бы я видел другой выход, – мрачно ответил Лир, – ты бы даже не узнала о моем существовании.

– Да, было бы здорово и дальше оплакивать твою смерть. – Даф в ту же секунду подскочила бы и дала Теллериндис пощечину за такие слова, но Лир не пустил ее, опять схватив за руку. И Телл продолжила: – И даже если Чарна и правда не виновата в смерти Рилл, я хочу, чтобы она посмотрела мне в глаза и рассказала, как это случилось. Я хочу видеть раскаяние.

Не дав никому возможности сказать хоть слово, Телл развернулась и исчезла на кухне.

Ирней с беспокойством глянул ей вслед, но, очевидно, решил, что прямо сейчас никто требовать исповеди не станет. Расслабившись, он пересек комнату и плюхнулся в кресло.

Напряженная тишина растянулась на несколько минут. Лир, растирая виски, опять отрешенно уставился в пустоту, Никк с Аней продолжали полушепотом обсуждать что-то, а Ирн ерзал в кресле, отмахиваясь от лозы вьющихся над его головой бледно-розовых цветов.

– А если Шан не уговорит Нааека прийти? – нарушила молчание Дафна.

– Его не нужно уговаривать, – отозвался Лир. – Он знает про Тера.

– Что? – брови Ирнея взмыли вверх. – Ты сказал Нааеку раньше, чем мне, лучшему другу?

– Он поймал меня однажды в Келасе, что я должен был делать, Ирн? Убить его, как полагается бесчестному фомору?

– Нет, но ты бы мог…

Входная дверь распахнулась, оборвав зарождающуюся ссору. Появился Шандар, чье лицо сияло от гордости. Следом за ним шел Нааек.

Даф не могла сдержать вздоха облегчения. После всего пережитого в последние дни сумасшествия Нааек в неизменно белой рубашке и с улыбающимися с отцовской заботой глазами был как глоток свежего воздуха. Напоминал, что все по-прежнему хорошо, что, как он всегда говорил, даже когда весь мир вокруг рушится, нет причин паниковать…

«…Ибо все, что подвержено разрушению, – мысленно повторила его слова Даф, – можно спасти, если хорошенько подумать».

– Почему так долго? – прошипел Лир, подскочив на ноги и вмиг стерев с лица Шана всю радость.

– Это моя вина, мы не могли телепортироваться у всех на виду, – спокойно ответил за того Нааек. – Ты не представляешь, какая вакханалия сейчас творится на АмараВрати, Тер.

Услышав это обращение к Хэллхейту, Ирн проворчал что-то нечленораздельное, но никто не обратил на него внимания.

– Кстати, это Тейн во дворе, верно? – продолжил Нааек, окинув взглядом комнату. – Знаете, разгуливающий вокруг даитьянского дома фомор – не лучшее соблюдение конспирации.