Кого не взяли на небо (СИ)

Смеркалось. Аглая Бездна стояла возле распахнутого узкого окна, пырясь в темнеющее над кронами сосен осеннее небо и внимала беспокойным крикам и щебету неведомых пичужек, населяющих окрестный лес. Пернатые твари никак не хотели мириться с басовитым гудением работающих дизельных электростанций, и, хотя генераторы шумели уже почти неделю, птички продолжали возмущаться и надрывно орать. Особенно по вечерам.

Девушка глубоко зевнула и скорбно выдохнула. Получилось протяжное и печальное стенание.

Спать сегодня не придётся. Не придётся половину ночи. Её вахта. Они с Хельги дежурили по очереди, каждый по семь часов. Вот уже несколько дней.

После того, как упоротая в хлам Соткен изрезала всё брюхо Скаидриса, выкачав из Монакуры Пуу пару галлонов крови, Аглая была уверена, что её любимый умрёт, как впрочем и сержант. Но уже на следующий день Скаидрис пришёл в себя, да и выжатый, как лимон, Монакура чувствовал себя вполне сносно, только всё время спал, а когда не спал — жрал. А ещё через день доктор Соткен заявила, что настала пора выполнить обещание, данное ей самой госпоже лейтенанту. То бишь Йоле. Она сказала, что пора браться за дело, ткнув своим грязным пальцем в сломанный нос Монакуры Пуу. Сержант не возражал.

Пять часов Соткен, купающаяся в ярком свете хирургических светильников, словно дирижёр симфонического оркестра в лучах прожекторов, махала блестящим скальпелем над распластанным Монакурой, превратив его морду в кровавое месиво.

Потом налепила сверху пластырей, каких-то хитрых хирургических фиксаторов, похожих на бельевые прищепки, замотала всё это бинтами и безвольно расплылась в кресле, засучив рукав халата и целя иглой в бутон алой розы, что уже посинел от многочисленных вливаний.

— Порядочек, — заявила она и отправилась бродить по цветущим маковым полям.

Памятуя надпись на брюхе Скаидриса, выполненную способом шрамирования, Бездна сомневалась в этом самом "порядочке", но всё же надеялась на лучшее. Оно и случилось, это самое лучшее. На следующий день сержант забинтованной мордой и чёрными синяками под глазами напоминал мумию на отходосах, но особого беспокойства не выказывал. Только всё время сонно клевал своим новым, не предъявленным пока ещё носом, и требовал еды. А в подвале этого старинного замка, превращённого в клинику пластической хирургии, имелись огромные запасы консервов. Особняк был под завязку набит всем полезным. Еда и топливо, вода, исправные дизельные генераторы, мыло и чистое нижнее бельё. Женское нижнее бельё.

Бездна поёрзала бёдрами, ощущая в свежевыбритой промежности прохладный шёлк чистых трусиков. А ещё она чувствовала колечки.

Теперь «там» у неё были колечки.

А ещё коротенькая цепочка и шарик. Маленький блестящий шарик.

Если побегать голышом по местному коридору, то цепочка клёва стукалась о шарик и чётко звенела.

Доктор Соткен сдержала своё обещание и теперь её давняя мечта сбылась.

Спустя день после операции на монакуровский нос, тщедушная женщина, что носила алый этнический сарафан ливонских женщин, сама напомнила Бездне о её просьбе.

К тому времени концентрация опиатов в крови доктора достигла критической отметки и равнялась примерно трём смертельным дозам. Но, как говорится, всё, что нас не убивает, то нас делает сильнее.

Злые цветы пока-что не спешили забирать жизнь виртуозного хирурга, знаменитого серийного убийцы и искушённого мастера нагамаки. Женщину, разумеется, слегка подклинивало, но, в общем и целом, Соткен была в порядке.

Ну, почти в порядке.

— Готова украсить свою киску? — вяло поинтересовалась доктор, утопающая в удобном кожаном кресле.

Веки женщины почернели, лицо отливало синим, она сладко почёсывала что-то, запустив руку под подол сарафана, а в уголке рта тлел окурок — фильтр и пепел длиной с полноценную сигарету.

— Или зассала ? — уточнила врач и протянула девушке маленький футляр. — Это будет твой подарочек на день рождения. От меня.

Бездна открыла ларчик, а потом и рот. Те самые колечки, которые она так хотела. Блестящие и стальные. Металлические. Круто. А ещё всякие другие цацки.

И всё это — «туда».

Вот так и настала очередь Аглаи Бездны занять место на операционном столе. Она побаивалась, но Соткен и правда была виртуозом своего дела. Всё прошло практически без эксцессов, лишь только один раз Бездне пришлось намотать на руку роскошную гриву каштановых с проседью волос и приподнять голову доктора, уткнувшегося лицом меж её широко разведённых ног. Не то, чтобы Бездне не понравилось, просто девушка знала — к замочной скважине двери операционной сейчас прилеплено восторженное око Хельги.

Аглая громко заявила врачу:

— Я пока ещё с другими тётеньками не пробовала, но уж если надумаю попробовать, то всяко выберу кого помоложе, так что не обессудь. А если так охота отлизать, то ты Йоле отлижи, ибо эта сучка без хорошего куни жить не может.

Аглая Бездна вздохнула, вырвавшись из грёз воспоминаний. Она очень устала. Её взгляд упал на обоссанное ведро, полное вонючей мочи, и настроение девушки совсем поникло. Но парашу надо вынести. Вылить в окно, хотя бы.