Кого не взяли на небо (СИ)

— Ах, сколько обнажённых мужчин, — сказала она и слегка пощекотала огромный член сержанта.

Сержант презрительно оглядел двух щенков подле себя, после чего ткнул пальцем в свою ношу.

— Отставить, боец. Посмотри лучше, кого мы нашли. Ему надо срочно помочь.

— Когда это ты, мой милый, хотел помочь человеку... — начала было Соткен, но осеклась, лишь только её, затуманенный ведьминским зельем взгляд, остановился на бледном лице лежащего человека.

Соткен непроизвольно вздрогнула.

— Ёп твою мать, Харли. Ты всё ещё здесь. Здравствуй.

В стальных глазах заблестела предательская влага.

— Твоя работа? — толстый, как палка колбасы, палец сержанта указывал на точёное лицо раненного мужчины.

В голосе Монакуры чувствовалось искреннее уважение.

— Моя, — голос Соткен вновь отвердел, — Моя работа.

— А это, — длинный грязный палец уткнулся в окровавленное бедро пленника, — Походу, работа ваших грязных лап, как я посмотрю. Творишь магию, создаёшь прекрасное, даришь людям красоту, а вы всё рушите. Вандалы...

Она вздохнула, и проверив у лежащего пульс, ощупала рану.

— В операционную его. Нам всем повезло. Сейчас я на творческом подъёме. Правда поднялась невысоко.

Скальда Хельги одарили уничижительным взглядом, после чего маленькая кривая женщина в дурацком летнем платье подхватила за ствол своё ружьё и исчезла в сумраке коридора.

* * *

— Какая прелесть, — бледная рука, покрытая затейливой вязью синих татуировок, поднесла изящную фарфоровую чашечку к приоткрытым алым губам.

Морриган слегка подула на дымящуюся влагу и жадно опорожнила стакан кипятка. Сигни поморщилась. Старый Аарон неодобрительно покачал головой.

— Можно мне ещё, — Женщина в алом платье поставила опустевший сосуд на маленькое блюдце, стоящее на столе, за которым они все расположились.

На перламутровом ободке чашечки, там, где к нему прикоснулись губы Морриган, остался кровавый отпечаток.

Йоля оторвалась от созерцания обкусанных ногтей, и выжидающе уставилась на тощего мертвеца, одного из шести телохранителей Великого Джета, стоящего у неё над правым плечом.

Живой труп, наряженный в драный, покрытый грязно-жёлтыми пятнами передник, одетый поверх промасленного комбинезона, не шелохнулся. Взгляд печальных очей, закрытых мутными бельмами, пронзал стальные стены парома и бескрайнее море за ними.

Госпожа вздохнула, и, сняв роскошные ноги, обутые в проклёпанные сапожища, с поверхности стола, встала, вознесясь медно-красной головой к высокому потолку кают-кампании. Обнажённая рука, покрытая ссадинами, царапинами и веснушками, потянулась к заварочному чайнику.

— Можно мне без кипяточка, — произнесла Морриган, жадно наблюдая за коричневой струйкой, изливающийся в её кружку. — Разводить чай кипятком — варварство.

— Чавку обожгла, — согласился с ведьмой капитан Аарон.

Маленькая чашечка наполнилась, и вскоре чай перелился через край, залил блюдце, а затем пролился на столешницу.

— Спасибо, Госпожа, — поблагодарила Морриган, и только тогда Йоля подняла носик чайничка кверху.

— Выпей ещё чая, — обратилась древняя ведьма, наклоняясь к Сигни.

— Ещё? — возмущённо захлопала ресницами девочка. — Я пока ещё ничего не пила.

— Вот и выпей, — Морриган указала ей на чашку.

— Тебе сладенького? — заботливо поинтересовалась она, и, не дождавшись ответа, перевернула сахарницу в переполненный сосуд: лужа под блюдцем увеличилась вдвое.

— Пей, моя ненаглядная, — изящная рука нежно погладила малышку Сигни по голове.

— Чайку отведали, теперь время беседы, — Морриган откинулась в глубокое кожаное кресло и, подхватив маленькую Сигни, усадила себе на колени.

Девочка поёрзала, устраиваясь поудобнее и потянулась к чашке, плавающей в луже пролитого на стол чая.

— Значит ты всё это серьёзно, Госпожа, — синие пальцы погрузились в белокурые локоны девочки.

По руке Морриган медленно ползла бриллиантовая змея, обвивая обнажённое предплечье, словно кольца позеленевшего от времени медного браслета.

— Не прикидывайся дурой, Великий Упуаут, — женщина в алом скорчила кислую гримасу в ответ на выгнутые тонкой дугой йолины брови. — Я имею ввиду открытый вызов Архистратигу и всем его рабам.

Морриган побарабанила по столу пальцами и уставилась на Йолю, которая продолжала хранить на лице выражение конкретного потрясения. Ведьма постаралась сдержать раздражение, но тут поняла, на что именно так воодушевлённо таращится её собеседница.

Малышка Сигни сидела к ней спиной, на её собственных коленях, и Морриган не сразу заметила, что руки девочки плотно обхватывают края чашечки с чаем, приподняв ту над столешницей. Влага, переполняющая сосуд, застыла вязкой коричневой массой, и ни одна капля не перелилась через край, пока губы девочки тянулись к ней.

— Но это ж, блядь, никакая не магия, — восхищённо произнесла великая кельтская колдунья.

— Угу, — хрипло ответила ей Йоля, облизывая пересохшие губы и внимательно наблюдая, как малышка Сигни вкушает чаёк.

— Ты же тоже так можешь, Волк.

В голосе Морриган слышалась робкая надежда.

— Ну, почти, — предводительница глубоко вздохнула и ткнула локтем замершего возле неё дохлого гарсона.