Кого не взяли на небо (СИ)

Голос епископа звучал по-отечески заботливо. Его Преосвященство мягко обошёл вокруг Юргена.

— Я знаю, что движет тобой. И знаю, куда ты шёл. Я всё знаю про тебя. А теперь иди к ней. Но не вламывайся, постучись сначала. Она немного занята. Она ищет Селести. Ищет и не может найти. Может быть ты вдохнёшь в неё новые силы.

Епископ нежно подтолкнул Юргена ко входной двери.

— Иди уже. Нам с сестрой Миленой не терпится продолжить увлекательный диспут, так досадно тобой прерванный. Пошёл прочь.

Юрген слегка поклонился, и вывалился из помещения. В его висках всё ещё стучала дробь отступающей ярости, но душа парила, обезболенная и лёгкая.

* * *

Ещё один нестерпимый удар и снова резкое озарение взорвало сознание, распыляя его в мельчайшие частицы, что устремились во все стороны света, заполняя собой пространство и время.

"Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto.

Sicut erat in principio, et nunc et semper,

Et in saecula saeculorum.

Amen."

Боль обнажала реальность, молитва пробуждала видение.

Снова свист священного хлыста; онемевшая кожа взрывается брызгами крови, её капли летят в лицо Сына Божьего, что висит напротив, распятый, на искупительном кресте. Он страдает и улыбается. Божий сын улыбается. Его губы красны, как уста портовой шлюхи.

Свист. Девять кожаных узлов врезаются в обнажённую спину и терзают белую кожу. Улыбка Иисуса всё краснее.

Бесконечные воплощённые миры. Чёрные, вращающиеся сгустки небытия.

Полая световая труба. Небесно-голубой луч, как приглашение в сознание оборотня.

Низкий голос. Нежный и бархатный. Глаза зверя. Изумрудные кристаллы, полыхающие алым пламенем.

Свист плети. Брызги крови на лице распятого. Красная улыбка становится всё шире и шире. Алый потоп заливает полыхающие изумруды.

"Credo in Deum,

Patrem omnipotentem,

Creatorem caeli et terrae"

Видение оборвалось.

Рука, судорожно сжимающая оплетённую рукоятку хлыста, вдруг расслабилась, кисть обмякла и плеть выскользнула из ослабевших пальцев.

Невенка, стоящая на коленях перед деревянным распятием, издала протяжный стон и повалилась на бок. Иисус мрачно взирал на неё со своего креста. Его лицо покрывали брызги крови.

Она что-то видела.

Невенка укусила себя за большой палец, пытаясь сконцентрироваться на переживании, но то постепенно растворялось, превращаясь в смутные, необъяснимые образы.

Тук-тук. Тук-тук.

"Проклятье, я же просила меня не беспокоить."

— Открыто, — простонала девушка, сгребая в кучу части одежды, валяющихся рядом с ней на полу.

Она прижала тряпки к своей обнажённой груди и приподняла голову, прислушиваясь к мягким шагам вошедшего. Она узнала гостя по этой осторожной, кошачьей походке. Её красивые, чувственные губы, тронула скупая улыбка, но лишь на пару ударов сердца.

Юрген подошёл, встал рядом с Невенкой Оскаала, лежащей на обшарпанном, грязном полу и преклонил колени. Он склонил голову перед деревянным Иисусом, который кривил свои окровавленные губы и быстро произнёс короткую молитву. Потом встал, прошёл к небольшому столику, недолго шарился там, чем-то трещал, чем-то звенел, что-то ронял. Потом вернулся, сжимая в руке огрызок тряпки. Тряпка сочилась влагой. Высокий тевтон вновь опустился на пол возле Невенки. Проворные и прозрачные ручейки воды побежали по истерзанной девичьей спине, становясь мутно багровыми, тягучими. Невенка морщилась и жмурилась, словно большая кошка, которой и самой не понятно — приятны ли ей прикосновения или стоит хорошенько засадить когтями по ласкающей её руке. Она приподнялась с пола, и села перед Юргеном — спиной к воину, лицом к Христу. Юрген промокал рассечённую кожу, останавливаясь лишь затем, чтобы выжать на пол кусок материи, вобравшей в себя слишком много крови.

— Довольно.

Невенка скрипнула зубами и поднялась на ноги. Она, обнажённая по пояс, неторопливо направилась в дальний угол комнаты — там, возле узкой армейской кровати расположился стальной шкафчик. Нижняя сорочка, оказавшаяся в руках девушки, была белоснежной, словно оперение аиста. Но недолго. Тонкая ткань моментально прилипла к спине, на белой материи проступили кровавые кляксы. Изящная женская головка, что несла на себе груз фиолетовой гривы, достающей девушке до пояса, повернулась в сторону Юргена, явив тевтону точёный горбоносый профиль — с выступающим вперёд подбородком и жёстко очерченными скулами. Ярко-синие, словно майское небо, отрешённо-безумные глаза уставились на воина.

— Где Тео?

Юрген соединил на левой руке большой и указательный пальцы, а безымянным пальцем правой руки несколько раз потыкал в образовавшуюся дырку.

— Пойдём, он мне нужен.

Тевтон легко поднялся:

— Ты её нашла? Ты нашла Селести?

Невенка остановилась и обернулась к нему. Толстый шрам, рассекающий её гордое лицо от кончика правого уха до самого уголка рта, побагровел.

— Никакая это не Селести. Нам надо убираться отсюда. Пойдём к епископу.

* * *

Его Преосвященство слушал внимательно, не перебивал и не задавал вопросов. Вскоре провидица умолкла; девушка тяжело дышала и облизывала пересохшие губы.

— Брат Юрген, — горбун махнул в сторону шкафчика.