Кого не взяли на небо (СИ)

Неподвижная и прямая, как палка, Арманда медленно и величественно поднималась в вертикал. Невенка сделала шаг навстречу восстающему вурдалаку, но первым к Арманде поспел Юрген. Обхватив вампирессу обеими руками, тевтон вновь повалился на спину, в грязь.

— Беги, Невенка, спасайся.

— Беги, беги, — разрешила девчушка, удерживаемая крепко стиснутыми руками инквизитора, — Он сам потом за тобой вернётся. Отпусти меня, красавчик, иначе мне придётся сделать тебе больно.

— Сначала она уйдёт, — возражал упрямый тевтон, барахтаясь в жиже, будто рыбак, пытающийся обниматься со скользким дельфином.

Арманда, которой грязь залепила всё лицо, слегка поморщилась и ударила инквизитора затылком в лоб. Тот обмяк, и выпустил пленницу. Она метнулась вслед Невенки, но та уже была в безопасности — Соткен затолкала епископа и его подручную в люк броневичка и захлопнула крышку.

Почему они не вошли через дверь, дорогой читатель? Хер его знает: видимо причина этого поступка — шок.

Арманда поскреблась тигриными когтями, снова проступившими на её пальцах, по броне Ньялы. Обошла автомобиль, дёргая каждую запертую дверцу. Остановилась у капота и вписала смачный щелбан по лобовому стеклу — именно в то место, куда прижался нос Невенки, взиравшей на вампирессу с той, безопасной стороны.

— Это будет посложнее, чем открыть устрицу. А я очень голодна.

— Нас провели, сестричка. Мы — две маленькие, доверчивые девчонки и никогда уже не повзрослеем. Но не печалься, твоя младшая сестричка позаботилась о тебе. Тут осталось кое-что и для тебя.

Флёр оттолкнула от себя выжатую, как лимон, сестру Милену и та медленно и очень театрально завалилась набок — мёртвая и скукоженная, словно пустой винный бурдюк. Вампиресса указала сестре на брата Рагиро, который недвижно сидел в грязи и пребывал в состоянии крайней прострации. Он встрепенулся, заметив приближение близняшек, и протянул к ним обрубки своих рук.

— Они снова вырастут? — его голос зазвенел робкой надеждой.

Сёстры уставились на него своими чёрными очами.

— После того, как вы меня куснёте, и я стану вампиром? — уточнил брат Рагиро, пытаясь избавиться от массивной цепочки с серебряным распятием, висящем у него на шее.

Без кистей это было сложно.

Сёстры переглянулись, и их рты расползлись в чудовищных улыбках чеширских котов-людоедов.

* * *

С наглой девчонкой, у которой пол головы было обрито, а вторая половина несла густую фиолетовую гриву, Соткен изъяснялась на ломаном инглише, а с горбуном — самым прекрасным мужчиной на свете — на безмолвном языке влюблённых, тайные премудрости которого они — два счастливых урода — постигали с каждым новым ударом сердца. Контакт был налажен, но ни один из троих не знал ответа на один единственный вопрос: что им теперь делать?

— Надо валить отсюда, — угрюмо просипела Невенка на своём родном сербском языке, отворачиваясь, чтобы не видеть, как хрупкая девчонка с акульей пастью вкушает от брата Рагиро.

— Ему мы уже не поможем, — согласился с ней на итальянском Его Преосвященство, указывая пальцем на вторую вампирессу, на худеньком плече которой безвольной тряпкой повис неподвижный брат Юрген.

— Я не могу уехать, тут есть кое-что, припрятанное мною, и мне это нужно, — непреклонно возразила на немецком Соткен, и, вытащив из замочной скважины ключ зажигания, сунула его себе за чашечку бюстгальтера.

Сестрички решили их проблемы.

— Мы уже уходим, — бросили девчушки, направляющиеся в сторону распахнутых ворот.

Они говорили одновременно и в унисон. При этом их губы оставались неподвижными.

Потом добавили, ухмыльнувшись при виде недоверчивых рож, воззрившихся на них через пуленепробиваемое стекло:

— Серьёзно уходим. Кстати вы не могли бы нас немного подвезти? До Риги. Нет? Очень жаль. Счастливо оставаться.

— Не теряйся в такой сладкой компании, калека, — прозвучало прощальное напутствие для епископа, и две хрупкие фигурки, одна из которых несла тевтона с лёгкостью, будто бы тот был всего лишь большим плюшевым мишкой, вышли за ворота и растворились в густом тумане, окутавшим подъездную дорогу.

Экипаж «Ньялы» ещё некоторое время сидел неподвижно, внимая порывам осеннего ветра и странным шорохам соснового бора, окружающего базу.

— Я пошла, — заявила Соткен, обрывая затянувшееся молчание.

— Они притаились и ждут, чтобы вернуться и убить нас, когда мы вылезем наружу, — предостерегла её Невенка.

— Если я не погибну там, снаружи, то погибну здесь, внутри, — обосновала своё решение Соткен. — Причём от вашей руки. Вы просто прирежете меня от жалости. Мне уже очень надо.

Как бы в подтверждение своих слов она приоткрыла узкое оконце автомобиля, высунула наружу голову и обильно сблевнула.

Невенка поморщилась.

— Я пойду с тобой, amore mio, — решительно произнёс Теофил Рух.

Невенка открыла рот от удивления и уставилась на предводителя, как на говорящего верблюда.

Парочка осторожно выскользнула из салона.

— Ключи оставьте, — попросила Невенка и Соткен одобрительно хихикнула, оценив остроумную шутку.