Кого не взяли на небо (СИ)

Когда Монакура Пуу выталкивал наружу неторопливо упиравшегося клиента, раздался характерный треск — такой звук издаёт трухлявая древесина, ломаясь под весом женского тела.

* * *

На оранжевом брезентовом полотнище лежали стволы: крупнокалиберная Анцио, восемьдесят вторая Баррет М, три российских Калашникова, и пара канадских Диемако. Арсенал отряда подвергался тщательному досмотру: важный Скаидрис, с головы до ног перемазанный ружейным маслом, придирчиво осматривал каждый ствол, после чего передавал на контроль сержанту, а тот грозно выпячивал нижнюю губу и зверски сопел, разглядывая детали и состояние оружия.

— Сержант.

Молчание и сопение.

— Монакура...

— Для тебя, щенок, «господин сержант».

— Монакура, я Диемако возьму.

— Пойдёшь с калашом; этих тварей, как серебро оборотней, только калаши, прадедами нашими освящённые, берут. Тебе Йоля поведала, кого нам заказали?

— Поведала. Какие-то отморозки, наряженные фрицами времён Второй мировой. Малолетки, сбившиеся в стаю, словно подростки какой-нибудь отсталой южноамериканской страны. Прессуют выживших в местном городке. Беспределят. Кстати, сержант, а ты в курсах, что мой прадед в сорок третьем добровольцем вступил в девятнадцатую гренадерскую СС, а в сорок пятом героически погиб в Курляндском котле, уже после того, как Берлин пал? Героически — это значит продолжая непрерывно сокращать популяцию врагов.

Монакура слегка прищурился, сдерживая улыбку:

— Будешь кровью искупать вину твоего прадеда-нациста, чудь ты сраная. С калашом пойдёшь, и точка.

Скаидрис вздохнул и потянул на себя ремень автоматической винтовки Калашникова. Дверь красной кирпичной казармы распахнулась; Соткен и Аглая Бездна направились к растянутому на земле апельсиновому брезенту.

— Берём бронежилет, штурмовую винтовку, четыре магазина и по три эргэдэшки. Все умеют обращаться с ручной противопехотной наступательной гранатой дистанционного действия?

Сержант уставился на Скаидриса и Соткен пустым медитативным взглядом.

Те проигнорировали вопрос.

Монакура перевёл ледяные очи на Бездну и нахмурился:

— Мелкая, где наколенники? Я же сказал тебе надеть наколенники.

Аглая Бездна, облачённая в дарктроновскую кенугуруху и обтягивающее трико, недоуменно уставилась на бывшего барабанщика:

— Какие наколенники, сержант? Ты на неё посмотри, — девушка указала на Соткен, — Прикинь, она вот так собралась идти.

Кривушка нарядилась в алый сарафан и желтовато-кремовые колготки: костюм, найденный в сундучке из человеческой кожи, украденном на ферме вервольфа. Восхитительный бюст сдерживал чёрный жакет с серебряным тиснением, а на ногах красовались высокие кроссовки бренда Пума. В руках она сжимала ножны с катаной.

— Годный прикид, — Монакура одобрительно кивнул и протянул ей бронежилет.

Соткен нацепила его и армор повис на ней, точно старый дождевик на перекошенном огородном пугале.

— Готовы, мои хорошие?

Дверь круглой башни распахнулась: во двор шагнула Йоля. Её чёрное мини, украшенное мёртвыми рожицами, обильно покрывали свежие заплатки. Высокие голенища проклёпанных кожаных сапог плотно обтягивали прекрасно развитые икры, доходя до коленей, покрытых синяками и налётом грязи. Лицо, шея и голые плечи предводительницы чернели от сажи. Грушевидное навершие рукоятки датского полуторника и загнутая гарда, выглядывающая из потёртых ножен, блестели ярко начищенной сталью.

— Ув, — спонтанно выдохнул Скаидрис, наблюдая, как закатное солнце окутывает женскую фигуру, растворяя скудное одеяние и воспламеняя красным огнём её растрёпанные волосы.

— Йоля... — Монакура оскалился.

Ему тоже нравилось, что он видит.

— Ммм.

Йоля подошла, переставляя свои невозможные ноги с грацией дикой тигрицы,

Сержант протянул ей кобуру с Глоком — своим любимым пистолетом.

— На вот, это тебе, пусть будет, ты же снова откажешься от винтовки.

— Ах, как же это приятно, когда тебя любят.

Йоля чмокнула сержанта в сломанный ею же нос.

— Поклоняются, — поправила предводительницу Соткен.

Йоля отвела руку сержанта:

— Спасибо Монакура Пуу, но нет. Не моё это, я даже стрелять не умею.

Бойцы сквада недоверчиво уставились на неё.

— Глупо это сержант, зачем богу пушка? — фыркнула Аглая.

Монакура кивнул и повысил голос, чтобы его слышали гарантированно все.

— Надеюсь все осознают, что реальна лишь смерть, и ни для кого не будет неприятным открытием тот факт, что его в ближайшие часы пристрелят?

— Да, сержант! Реальна лишь смерть! — хором ответили трое солдат и их женщина-командир.

— Отлично бойцы! А для тех, кто случайно выживет и вернётся сюда, в замок, я спрятал мясо и эль в последнем подземелье. Но будьте осторожны, перед входом в зал, в коридоре, стоит растяжка с двумя эргэдэшками, а чуть дальше — медвежий капкан. Тащемта, берегите ноги.

— Да, сержант! — ответили наёмники.

* * *

— Ну всё, суши вёсла, — Монакура повернул ключ зажигания, Ньяла чихнула и затихла, — Дальше пешком. Передвигаемся осторожно, незаметно, цепочкой. И чтоб никаких разговоров в строю.

Волчий Сквад покинул броневик; бойцы медленно побрели по старой каменистой дороге; та петляла вокруг огромного холма, поднимаясь вверх.