Противники закона сравнивают генетическую дискриминацию с расовыми предрассудками. Его сторонники, однако, опровергают эту аналогию. Колумнист Эндрю Салливан написал в «The New York Times»: «Смысл законов против расовых предрассудков связан с искоренением
Многие люди считают дискриминацию, основанную на генетических рисках, способных проявиться в будущем, несправедливой, но действительно ли она более несправедлива, чем дискриминация, основанная на уже проявившихся признаках? Никто не ждет, что автобусная компания наймет на работу слепого водителя, так зачем ждать, что она наймет водителя с генной мутацией, из-за которой его вероятность ослепнуть в течение пяти лет – 99 процентов? Компания будет растрачивать ресурсы на обучение сотрудника, который не сможет работать в ближайшем будущем, а сотрудник лишится возможности овладеть навыками, которые будут ему полезны и после того, как он ослепнет, а не только в настоящем.
Тем не менее беспокойство вызывают потенциальные сотрудники, имеющие заболевание, которое помешает их трудоустройству в любом другом месте. Легко представить себе ситуацию, когда компании за пределами табачной промышленности также отказываются нанимать работников с положительным результатом теста на маркеры рака легких на пятнадцатой хромосоме. Закон предусматривает общие меры защиты от дискриминации при устройстве на работу таких генетически несчастливых людей. Как разрешить рациональную генетическую дискриминацию, не лишая возможностей тех, кто проиграл в так называемую генетическую лотерею, остается неразрешенной этической дилеммой.
55
Я хочу белого хирурга
Пациент по имени Гектор поступил в больницу для экстренной аппендэктомии. Без операции он подвергается высокому риску разрыва аппендикса и последующей смерти. Пациент, который является известным активистом движения за превосходство белых, согласен на операцию только при условии, что его будут оперировать европеоидные хирурги. Гектор говорит, что в операционной может присутствовать «цветной» медицинский персонал, например медсестры, но они не должны касаться его тела. Если больница не сможет удовлетворить его просьбу, то, по словам Гектора, он скорее умрет, чем предаст свои убеждения.
Должна ли больница предоставить ему бригаду белых хирургов? Если нет, то как следует поступить: провести операцию против воли пациента или позволить ему умереть?
Просьбы, связанные с личностью медицинского работника, возникают часто. Некоторые из них, например, требование члена ку-клукс-клана предоставить ему белого врача, кажутся большинству людей неприемлемыми и даже отвратительными. Другие, например желание беременной девочки-подростка пройти первый осмотр у гинеколога-женщины, многим кажутся гораздо более разумными.
Множество случаев находится в серой зоне между этими крайностями. Скажем, афроамериканский пациент, который просит предоставить ему афроамериканского психиатра, поскольку боится, что белый врач не сможет понять его страданий. В игру также вступают практические сложности и неприятные последствия: пациент, которому отказали в сиделке определенной этнической или гендерной принадлежности, может искать предлоги для увольнения персонала, не соответствующего его требованиям, до тех пор, пока требования не будут выполнены.