Коготь динозавра

И Василий Григорьевич, который ещё неделю назад не знал, как отбиться от этого неожиданно свалившегося на голову семейства, вдруг почувствовал, как не хочется ему расставаться ни с Викой, ни с Генкой, ни со Светкой, ни с Колей, ни даже с Людмилой Ивановной, которая, выглядывая из окна, поправляла свою корону и вздыхала:

— Неужели уезжаем? Не может быть!

КОГОТЬ ДИНОЗАВРА

Ровно через неделю в знакомом уже номере гостиницы «Улан-Батор» Василий Григорьевич собирал вещи и напевал: «А не для леса и не для речки…»

Выгоревшая тельняшка и удивительный козий рог уже лежали на месте, и Василий Григорьевич пристраивал рядом блокноты с командировочными заметками. Всё отлично укладывалось в очерк: и новый завод, который строили комсомольцы, и дела молодых трактористок, и ракета «Монголия», летящая ввысь над стадами по козьему рогу, и бинокль генерала Давыдова. И даже динозавр.

Целый курган костей, историческая ценность, высился посреди номера и требовал:

1. Упаковки.

2. Крепких рук,

3. Разрешения на вывоз.

До посадки на поезд оставалось четыре часа, а за окном хлестал проливной дождь, и Василий Григорьевич озабоченно хмурил брови.

В это время кто-то мягко подкатился к двери, постучал, и в номере засветилась добродушная улыбка Церендоржа.

— Сайн байну!

— Сайн байну! — кивнул Василий Григорьевич и сказал: — Ну, что будем делать? Добывать разрешение?

— Да… Но может ныть, мы сначала покажем всё это рапотникам музея^?

Словно в его душу вселились духи сомнения!

— Зачем? — спросил Василий Григорьевич. — Ты что, сомневаешься, что это такое? Ну извини! Разве не ты был с нами на Байн Дзаке^?

— Я был, — сказал Церендорж. — Но всё-таки мало ли что…

— Что?

Церендорж пожал плечами:

— Псё бывает…

Василий Григорьевич махнул рукой:

— Ладно.

И они побежали сквозь ливень в музей.

В музее, где поднимался из праха ещё один гигант древнего мира, их встретил высокий молодой палеонтолог. Выслушав неожиданных гостей, он спросил:

— Байн Дзак?

Гости кивнули. Учёный повесил рабочий халат на какой-то доисторический рог, сказал:

— Это может быть интересно, — и кинулся следом за ними.

Ливень смывал с улицы всё живое. Косые вихри полосовали воздух. Ревущие потоки ввинчивались в асфальт. Но три человека, завернувшись в плащи, мчались к необыкновенным находкам.

И едва они вошли в номер, палеонтолог шагнул к драгоценному обо, обошёл его со всех сторон, приподнял одну находку, другую, тонкое лицо его стало ещё тоньше, и он спросил:

— А где кости?

— Вот, — сказал в каком-то странном предчувствии Василий Григорьевич.

— Но это не кости, — возразил учёный.

— Как? — цепенея, спросил Василий Григорьевич.

— Так, — улыбнулся палеонтолог. — Это тоже ценные вещи, но это камни, которые образовались на месте разных пустот. Это окаменели глина, песок, соли в тех местах, где лежали раньше кости. Это конкреции.

— Не может быть! — прошептал Василий Григорьевич. — Не может быть!

Это всё злые духи! Это они вселились в камни и прикинулись динозаврами, парейазаврами, стегозаврами! Это они, духи безумия и алчности, вселились в него самого и заставили таскать эти центнеры песка и глины! И всё это (он посмотрел на своего гобийского спутника и друга), всё это, в конце концов, шуточки Церендоржа.

Бедный Церендорж развёл руками.

— Да, даже самые опытные геологи очень часто ошибаются, — сказал в утешение палеонтолог.

Но какое дело до геологов было ему, Василию Григорьевичу! Пусть себе ошибаются! Он не имел права ошибаться. Нужно было учиться, читать, знать!

И Василий Григорьевич так ударил по столу кулаком, что на нём подпрыгнул какой-то предмет.

— А это что? — Палеонтолог взял со стола оставленный Викой камень, потёр его и воскликнул: — Вот! Вот это настоящая находка! Видите в камне пятно? Настоящий коготь динозавра! — и он торжественно показал его своим спутникам.

— Где? — спросил Василий Григорьевич.

— Да вот…

Внутри просматривался темноватый заострённый предмет.

— Такой маленький коготь?

— Да. — сказал палеонтолог. — Так ведь и динозавры были разные — и маленькие и большие. С шагающий экскаватор и с кенгуру… Да и в палеонтологии нет мелочей. Всё гигантское из осколков.

Бывалый моряк опустил голову. Вот, читал стихи о черепках, учил других по крупицам собирать улыбку, а сам?! Одолела гигантомания, грандиозные черепа, глыбы! А ведь рядом лежало столько неприметных, но настоящих осколков, стоило только собрать!

Что же делать? Что он теперь скажет Коле, Генке, Светке, Вике?

А Церендорж так и спросил:

— Что же ми скажем репятам?

Молодой учёный сочувственно посмотрел на случайных коллег и кивнул:

— Пошли!

Тучи уже разбегались от города в стороны. Лучи снова освещали скачущего всадника Сухэ-Батора, пролетали над влажными волнами сопок.

Дышалось легко. И спутники быстро оказались в музейной мастерской.

На столах и под столами лежали глыбы глины, в которых желтели, белели громадные кости, раздробленные на мелкие пыльные крохи.

— Вот из этих кусочков, — показал молодой человек, — мы собираем гиганта. Соберём, склеим, поставим.

— И пусть жифёт, — разрешил Церендорж.