Коготь и цепь

В академии не обучали всех желающих: здесь готовили средний офицерский состав (из стен здания выходили с рекомендательными письмами за пазухой преимущественно хорошие сотники и лишь изредка, при большом таланте и недюжинной удаче, тысячники), разведчиков и гвардию «меднотелых», количество которых существенно возросло с тех пор, как Сабир Свирепый приказал собирать осиротевших мальчишек и воспитывать их здесь в духе неколебимой верности благодетелю-тану.

За время пребывания дома Бансабира наведывалась сюда уже трижды, поэтому ее очередной приезд не вызвал большого переполоха. Деловой подход танши к вопросам быстро заполучил симпатию со стороны ряда наставников-командиров, правда не всех. Верховодил академией сорокалетний Бихран, троюродный брат покойного тана, а значит, родственник Бану. Возможно, он поддерживал Бансабиру с особой прытью еще и поэтому. В любом случае все вопросы относительно тайного женского подразделения были улажены быстро.

Тану и Серта без вопросов расположили в смежных комнатах. Ужинать они тоже остались здесь. Серт предложил поесть и выдвигаться в путь: если постараться, еще до полуночи они вернутся в чертог. Бану уставилась на него с неким изумлением и ехидством.

– Еще чего, – выдала танша спустя несколько секунд.

– Но я думал, у вас уйдет больше времени на переговоры с лордом Бихраном. А раз так…

– Серт, не строй из себя дурака, – строго одернула танша, запивая пшеничную лепешку разбавленным вином. – Когда мы вернемся в чертог, мне опять придется вкалывать столько, сколько и в походе не всегда доводилось. Ну уж нет. Мы сейчас вдоволь наедимся, потом выспимся, неспешно соберемся, может, понаблюдаем за чем-нибудь, что тут происходит, и только потом, наслаждаясь пейзажами, поедем обратно. Согласись, и тебе не мешает побольше поспать – на твою долю в этот месяц тоже перепало здорово.

Что правда, то правда, согласился Серт. Вслух промолчал, но по лицу и так все было понятно.

– Да, Серт, – недоверчиво покосилась танша, – надеюсь, не надо напоминать, что в чертоге не должны знать, что я приехала сюда отдохнуть?

Блондин недовольно вздохнул и, запихав в рот большущий кусок рыбины, недовольно пробурчал:

– Напо’инать-то не надо, – Серт, не дожевав, проглотил пищу, – но вы бы лучше поговорили с ним, чем прятаться.

У Бансабиры глаза вылезли на лоб.

– Мне Гистаспа хватает, который вечно лезет не в свое дело. Так что помолчи уж.

– Командующий просто за вас беспокоится.

– Я думала, ваше дело подчиняться приказам, а не беспокоиться, – шепотом повозмущалась тану. Сжевала еще кусочек лепешки и посмотрела на тысячника с сомнением. – Мне казалось, мои отношения с Маатхасом не выходят за рамки дружественных или даже просто союзнических.

– Ваши, может, и не выходят, – кивая, согласился Серт. – А вот насчет него не уверен. Не надо быть гением, чтобы сложить один к одному: согласитесь, люди вашего круга иногда даже в брак вступают, – Бану откровенно перекосило, – не будучи знакомы и дня, а он столько времени трется рядом без видимых причин. Смотрит, как вы тренируетесь, ищет повода для встреч; вытаскивает нас из осады, приезжает раньше срока на сорокоднев явно с намерением поддержать вас. Он сам говорил об этом Руссе. Уже более чем достаточно, чтобы понять, что у него к вам чувства, тану. Прибавьте то, что на днях я видел, как вы вихрем вылетели из склепа, а вслед за вами с потерянным видом вышел и тан. Про его жест в конце вашего поединка пару лет назад, думаю, вообще можно не говорить.

Бансабира выронила из рук лепешку, которую держала, отрывая прежде по кусочку. Благо руки задрожали прямо над тарелкой. Неужели Маатхас неравнодушен к ней уже так давно?

– А я? – спросила тану почти по-девичьи обеспокоенно, облизнув пересохшие губы. – Как выгляжу я во всем этом спектакле?

Серт, не колеблясь, окинул госпожу оценивающим взглядом и тоном знатока заключил:

– Как маленькая девочка, которая не понимает, что надо делать, и жутко боится.

Бану, закрыв лицо руками, сложилась пополам и рассмеялась где-то в области собственных колен. Серт, поразмыслив, осторожно положил руку на вздрагивающее от хохота плечо.

– Можете меня потом хоть собакам на местных псарнях скормить, но я это скажу и сделаю, – решительно заявил мужчина, сильнее сжав женское плечо. – Тану, – позвал он серьезно, с патетическими нотками, – наличие у вас ребенка совсем не означает, что вам знакомы чувства людей, и нисколько не прибавляет опыта и уверенности в отношениях с мужчинами.

Бану не перебивала, подняв лицо и вглядываясь в светлые глаза.