Коготь Хоруса

Пока мы сползали вниз, я размышлял о Пожирателе Миров. Леору было свойственно отвечать на любой поворот судьбы ударом топора и подергивающейся ухмылкой. Казалось, он считает, что слишком много планировать — то же самое, что беспокоиться, а беспокойство для него равнялось недостатку силы духа. Насколько я мог судить, он также высокомерно придерживался мнения, будто смерть — это то, что случается только с другими воинами.

— Есть вести от твоей волчицы? — спросил он по воксу.

— Пока ничего.

— Ты окружаешь себя чрезвычайно странными вещами, — позволил себе заметить Леор. — Чужая девчонка. Волчица из преисподней. Теперь еще этот предатель с мечами. Кстати, а что ты с ним сделал?

Я ощутил вспышку раздражения Телемахона — воина разозлило, что о нем говорят так, словно его с нами нет.

Леор продолжил говорить так, будто я ответил. Он перечислял причины, по которым Телемахону ни в коем случае нельзя доверять, и утверждал, что мне следует убить его, чтобы избавить себя от грядущих проблем. Я оставлял комментарии Пожирателя Миров без внимания.

«Гира? — отправил я послание в направлении обломков. — Гира?»

Ничего. Вообще ничего.

— Осторожно, — сказал я остальным. — Мне кажется, что-то не так.

Это вызвало у Леора смех.

— Больно смотреть, как тебя это удивляет, колдун.

Он так легко разражался смехом. Я каждый раз вздрагивал от этого звука, как трус дергается, слыша выстрелы.

Я узнал название корабля сразу же, как только ступил на разбитый корпус. Меня наконец-то захватило ощущение присутствующего рядом сознания. Чтобы подтвердить эту щекотку шестого чувства, потребовалось лишь приложить ладонь к железной коже звездолета.

«Дух мщения». Монотонное, безжизненное эхо этой сущности расходилось по корпусу. Машинный дух корабля, сколько бы от него ни осталось, вдыхал собственное имя в железные кости поверженного корабля.

Итак, звездолет не был мертв. Обесточен и практически безмолвен, но не мертв. Он не разбился. Делая первоначальный обход его поверхности и лязгая подошвами по древнему металлу, мы не увидели никаких следов смертельных повреждений. Боевой корабль тянулся на несколько километров, от холодных двигателей до носа-тарана. Покров тумана делал наши выводы больше похожими на догадки, однако звездолет выглядел так, словно вообще не разбивался. Никаких явных повреждений надстройки, шпили укреплений не обрушились…

— Меня посетила неприятная мысль, — передал по воксу Телемахон, пока мы втроем двигались поперек внешнего корпуса.

Во мгле перед нами поднимались тени башен, напоминавшие очертания города на горизонте.

— Продолжай.

— Что, если этот корабль не терпел крушения? Лежит ли он вообще на дне каньона? Может, он просто здесь дрейфует?

Я думал о том же самом. Звездолет был обесточен. Он никак не мог зависнуть в атмосфере без двигателей, которые бы компенсировали гравитационное притяжение. Если же корабль парил здесь, как в космосе, это означало, что он почему-то не подвластен воздействию силы тяжести разрушенной планеты.

Как бы невероятно ни звучала эта идея, ничего невозможного в ней не было. Учитывая беспорядочность и переменчивость затянутой пылью звездной системы Аас'киараль, я полагался на то, что видел собственными глазами, а не на прогнозы физики.

Непредсказуемая гравитация мира до такой степени не подчинялась законам природы, что нам даже не удалось бы точно указать местонахождение планеты в космосе. Это была Империя Ока — здесь, глубоко в недрах коры планеты, застывшей во времени в момент своей гибели, запросто могло оказаться, что притяжение было отринуто вместе с законами течения времени.

— Абаддон, — тихо и с благоговением произнес я. — Из всех укрытий…

Леор стоял рядом со мной, глядя на вздымающиеся в тумане хребтовые башни.

— Нам нужно зайти внутрь.

— Хайон, — позвал Телемахон позади нас.

Я не ответил ни одному из них. Я все еще прокручивал в голове возможные варианты. Абаддон увел «Дух мщения» за Огненный Вал Лучезарных Миров, в непроницаемые для сканеров глубины Элевсинской Завесы, и обесточил звездолет под поверхностью этого искалеченного мира? Ничего удивительного, что боевой корабль так долго не могли отыскать.

— Хайон, — на сей раз это произнес уже Леор.

— Секунду, прошу тебя.

Моя рука, приложенная к корпусу, трепетала от отголосков. Психические призраки дразнили мой разум запахом дыма, звуком болтерной стрельбы и сбивающим с ног ощущением того, что пушки корабля палят в небесах над Террой.

— Хайон!

Я отнял ладонь от металла.

— В чем дело?

Леор указал своим пистолетом. Я проследил за его движением. Дальше вдоль корпуса, подскакивая в тумане, плыл сервочереп. Несколько секунд я просто смотрел на него, не зная, верить ли собственным глазам. Он продолжал приближаться, легко паря во мгле.

Минимальное применение психического воздействия протащило его по воздуху, и он с приглушенным хлопком приземлился ко мне в руку. Настоящий человеческий череп, оснащенный крошечным антигравитационным генератором, который позволял ему парить. Обе глазницы занимали пикт-рекордеры, сенсорные иглы и линзы фокусировки.