Когти чёрных орлов

Но ничто уже не могло остановить или хотя бы замедлить прогрессирующий упадок.

К концу века Порта попадает под внешнеполитическое влияние, а со временем и полную зависимость от Великих держав, таких как Англия, Франция, Австро-Венгрия и Россия. В их кругу возникает, так называемый «Восточный вопрос», суть которого заключалась в определении дальнейшей судьбы слабеющей империи. В виду большого стратегического и политического значения её территорий, «Восточный вопрос» надолго стал одним из краеугольных камней европейской и мировой политики. Но у каждой из Великих держав было своё видение на будущее Блистательной Порты. Англия и Франция проводили политику «искусственного сохранения» распадающейся империи. Они поддерживали реформы, проводимые турецким правительством, вкладывали деньги в турецкие предприятия, помогали подавлять национально-освободительные движения на Балканах. Австро-Венгрия была кровно заинтересована в присоединении к себе новых, отторгнутых от Турции территорий в Восточной Европе и на тех же Балканах. Россия же настаивала на полном и окончательном крахе ослабшей империи, уничтожении её как государства, с последующим разделом всех её территорий, как ещё недавно это было произведено с Польшей.

К началу XIX столетия Турция оказалась ослабленным, политически и экономически зависимым государством.

Императорская Россия, в это же время, напротив, только начинала входить в зенит своего могущества. Успешная завоевательная политика, начатая Петром Великим, с ещё большим успехом была продолжена Екатериной Великой. Её сын Павел, в 1796 году, унаследовал самое большое по территории государство на земном шаре. В последние годы своего правления императрица Екатерина была сильно обеспокоена революционными событиями во Франции. Она разорвала дипломатические отношения с революционным французским правительством, призывала к его политической изоляции и принимала при своём дворе французскую аристократическую иммиграцию. Император Павел продолжил эту анти-французскую политику своей матери.

Получив рапорт Ушакова о новой морской победе, генерал-фельдмаршал Потёмкин восхищённо докладывал императрице: «Бой был жесток и для нас славен тем паче, что и жарко, и порядочно контр-адмирал Ушаков атаковал неприятеля вдвое себя сильнее… Разбил сильно и гнал до самой ночи; три корабля у турок столь повреждены, что в нынешнюю компанию, не думаем быть им в море, а паче всех адмиральский, которого и флаг шлюпкою с корабля „Георгия“ взят.

Контр-адмирал и кавалер Ушаков отличных достоинств… Я уверен, что из него выйдет великий морской предводитель. Не оставьте, матушка, его.»

В самом же рапорте флотоводца говорилось: «все командующие судов и разные чины флота Черноморского…. с крайним рвением и отличной храбростью выполнили свой долг…»

Уже пятого августа Екатерина написала ответное письмо: «Победу Черноморского флота над турецким мы праздновали вчера молебствием в городе у казанской, и я была так весела, как давно не помню. Контр-адмиралу Ушакову великое спасибо прошу от меня сказать и всем его подчинённым.»

За Керченскую победу контр-адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков был удостоен ордена Святого Владимира второй степени.

Глава 7

Едва выйдя из боя, экипажи всех кораблей Севастопольской флотилии первым делом занялись подсчетом потерь. Общее число убитых во время боя составило двадцать девять человек, среди которых был один мичман и один лейтенант-артиллерист. Куда большим было число раненых, достигшее шестидесяти восьми человек, среди которых было и четверо офицеров. Многие ранения были тяжёлыми, грозя выжившим в битве долгой и мучительной смертью от ран. Но и среди тех, кто, казалось бы, остался здоровым и невредимым, не было почти никого, кто бы не ощущал последствий контузий и колосального перенапряжения сил. Почти все ощущали головную боль, тошноту, жаловались на временную потерю слуха, затруднение дыхания и режущую боль в глазах.

Наибольшие потери в личном составе, как убитыми так и ранеными, понёс, конечно же, «Святой Георгий Победоносец», первым принявший на себя вражеский натиск. Вечером восьмого июля, сразу после окончания боя, погибших вынесли на верхнюю палубу и, уложив в один ряд, накрыли андреевскими знамёнами. Корабельный иеромонах стал служить панихиду. Остальные, молча или со слезами, стояли вокруг. Многие помогали раненным, иные начали восстанавливать такелаж и ставить новые паруса.

Одолеваемый скорбными чувствами, Алексей стоял над телом Модеста. Едва закончилась панихида, он присел на корточки и откинул край знамени с его лица. Ему было жаль, что всё закончилось именно так.

Они никогда не дружили. Учась в одной роте Морского кадетского корпуса, считали друг друга соперниками и даже врагами. Постоянно подначивали один одного и плели мелкие интриги друг против друга. Особенно их неприязнь усилилась после того, как между ними прошла Лиза фон Кведен, в итоге покинувшая их обоих. Даже служба на одном корабле и жизнь в одной каюте не смогла их примирить.