Кокаиновые короли

Насилие давно уже стало для медельинцев частью их повседневной жизни, но теперь город буквально превзошел сам себя. В 1985 году здесь было зарегистрировано 1698 убийств — самый высокий показатель на душу населения для государства, где в целом за тот же год произошло 11 000 убийств — тоже гораздо больше, чем в любой другой стране, не охваченной гражданской войной. (В США, где жителей в десять раз больше, чем в Колумбии, произошло в 1986 году лишь 16 000 убийств.)

Но 1986 год затмил в Медельине и эти достижения. Основной причиной смерти мужчин в возрасте от 15 до 40 лет стало убийство. Из 1155 случаев, зарегистрированных в городе за первые полгода, 80,4% убийств совершено огнестрельным оружием. К концу года Медельин побьет все рекорды: 3500 убийств! По десять каждый день!

Правоохранительные силы города были парализованы. В Боготе шутили, что на «двадцать тысяч нераскрытых убийств в Медельине открыто лишь двадцать дел по обвинению в убийстве».

В Испании тем временем шел неспешный суд над Хорхе Очоа — даже не шел, а полз по лабиринту законов, за которыми большинству колумбийцев было просто не уследить. Как и ожидалось, постановление Национального суда в пользу выдачи Очоа Соединенным Штатам не поставило в деле точку. Защитники подали ответное прошение, обвинив прокурора в неконституционных действиях.

31 января 1986 года суд принял ходатайство защиты о пересмотре дела и 12 февраля постановил выдать Очоа уже не США, а Колумбии. Американцы чувствовали, что на этот раз Очоа вывернется и, одурачив гринго, отбудет в Колумбию.

25 мая 1986 года колумбийские избиратели назвали нового президента страны. Им стал кандидат от либералов Вирхилио Барко Варгас. Получив 58% голосов, он намного обогнал своего соперника — консерватора. Барко — невзрачный инженер с дипломом Технологического института штата Массачусетс — был известен своей честностью, деловыми способностями и дружескими отношениями с США. Считалось, что он ярый борец с наркомафией и ярый сторонник соглашения о выдаче преступников. Но Барко, как и Бетанкур, недооценил Медельинский картель, не понял, что органы правосудия в стране загнаны в капкан, не почувствовал, что торговцы наркотиками покушаются на саму государственную систему страны.

Слева направо: Льюис Тамз, Джонни Фелпс, Белисарио Бетанкур.

После выборов картельщики затеяли новую серию убийств. С леденящей кровь настойчивостью они преследовали все ту же цель: напугать противников и вынудить законодательные органы к отмене соглашения о выдаче преступников. 16 июля был убит Луис Роберто Комачо, корреспондент «Эспектадор» в Летиции. Этот журналист давно вел борьбу с наркодельцами, которые взяли в свои руки все операции местной торговой палаты. А две недели спустя был убит судья Бакеро. 30 августа в городе Барранкабермеха на реке Магдалена мотоциклисты застрелили второго конгрессмена от коммунистической партии Леона Посаду Педрасу. 1 сентября другая группа убийц–мотоциклистов застрелила сенатора Педро Нела Хименеса, представителя левацкой партии «Патриотический союз». Он как раз садился в самолет, чтобы лететь на похороны Посады. Примерно в это же время в Кали два снайпера застрелили около дома ответственного редактора газеты «Оссиденте» («Случай»), который был решительным сторонником выдачи преступников и введения смертной казни для наркодельцов. А через два дня после захвата двухсот килограммов кокаина, спрятанных в шасси самолета авиакомпании «Авианка эйрлайнз», мотоциклисты убили начальника охраны, руководившего рейдом.

Из эпицентра кровопролития удалось тайно вывезти министра юстиции Парехо Гонсалеса, который занимал этот пост после убитого Лары Бонильи. В сопровождении сильной охраны он отправился в Венгрию в ранге посла. Двумя годами ранее Бетанкур пытался укрыть Лару Бонилью в Праге, но не успел. Парехо Гонсалесу, похоже, повезло больше.

13 июля 1986 года после двадцати месяцев, проведенных в тюрьме, после шести независимых судебных процессов и череды хитроумных ходатайств и апелляции Хорхе Очоа вернулся на родину. Едва самолет приземлился в аэропорту «Эльдорадо» в Боготе, Очоа перевезли в штаб службы госбезопасности — взять отпечатки пальцев и сфотографировать. Старик Очоа плакал от радости:

— Я так счастлив, что сына вернули домой. Я думаю, это по–справедливости.

Испанский Национальный суд разрешил предпоследний (пятый по счету) процесс в пользу Колумбии, поскольку ее запросы в конце концов приобрели в глазах испанцев больший вес, нежели запросы США. Они сочли, что сначала Очоа лучше отправиться в Картахену и предстать перед судом за нелегальный ввоз быков в Колумбию в 1981 году. Затем он переедет в Медельин — на суд по обвинению в контрабанде наркотиков через Никарагуа. Дальше, по идее, ему грозила высылка в Штаты.

То, что никарагуанская история расследуется в Медельине, было Очоа на руку. Ведь в Южной Флориде против него выставили точно такие же обвинения. Значит, и высылать его незачем. Нельзя же дважды судить за одно и то же.