Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза

«Это была армия в миллион смелых и хорошо вооруженных всадников, которая словно бы очутилась в плену, и все ресурсы императора и его вельмож находились в распоряжении персов, – отмечал Ананд Рам Мухлис. – Могольская монархия подошла к концу». Таким было мнение посла маратхов при могольском дворе: он бежал из могольского лагеря под покровом темноты и вернулся в Дели кружным путем, через джунгли. В тот же день он покинул город и с максимальной быстротой направился на юг. «Господь отвел от меня великую опасность, – писал он своим господам в Пуне, – и помог мне скрыться с честью. Могольская империя подошла к концу, а персидская началась»[89].

Через неделю в окружении элитных персидских войск – кызылбашей в их характерных красных головных уборах – два правителя бок о бок направились в сторону Дели и вместе вступили в город. Они совершили это путешествие, сидя на слонах в высоких хаудах[90].

Мухаммад Шах 20 марта в абсолютной тишине въехал в крепость Шахджаханабад; завоеватель на сером боевом коне вступил туда с большой помпой 21-го, в день Навруза. Надир-шах занял личные апартаменты Шах-Джахана, вынудив императора переехать в женские покои. «По странной иронии судьбы два монарха, которые накануне считали, что границы империи слишком тесны для них двоих, теперь жили бок о бок в четырех стенах»[91].

Следующий день был одним из самых трагических в истории столицы Великих Моголов. Более чем 40 000 солдат Надира были расквартированы в городе, многие из них – в частных домах. Цены на зерно взлетели. Солдаты Надир-шаха направили делегацию к торговцам зерном в Пахаргандж, туда, где сейчас находится железнодорожная станция, чтобы договориться; купцы отказались уступить, и вспыхнула перепалка. Вскоре после этого распространился слух, что Надир-шаха убила женщина – дворцовый стражник. Внезапно толпа напала на персидских солдат; их атаковали по всему городу, и к полудню были убиты 3000 персов.

В ответ Надир-шах приказал истребить гражданское население. На следующий день он покинул Красный форт на рассвете, чтобы лично наблюдать за бойней. Одетый в полные боевые доспехи, он выехал из Красного форта к золотой мечети Рошан уд-Даула, в полумиле вниз от Чхандни Чоук[92], чтобы наблюдать за возмездием с удобного места на высокой террасе. Бойня началась в 9 утра; самые страшные убийства произошли вокруг Красного форта в Чхандни Чоук, на улице Дариба и возле Джами-масджид[93], где располагались все богатейшие магазины и ювелирные кварталы. «Солдаты начали убивать, передвигаясь из дома в дом, убивая людей и грабя имущество, уводя их жен и дочерей, – вспоминал историк Гулам Хуссейн-хан. – Многие дома были подожжены. Через несколько дней вонь, возникающая от большого количества непогребенных тел, которые заполнили дома и улицы, стала такой невыносимой, что этим воздухом отравился весь город»[94].

Всего убили около 30 000 жителей Дели: «персы наложили свои жестокие руки на все и всех; одежда, драгоценности, посуда из золота и серебра были для них приемлемой добычей». Многих женщин Дели взяли в рабство. Целые мохаллы (кварталы, обнесенные стенами) вокруг Дарибы были разграблены. Вооруженное сопротивление было минимальным. «Долгое время улицы оставались заваленными трупами, словно дорожки сада, покрытые мертвыми цветами и листьями. Город был сожжен дотла и был похож на равнину, уничтоженную огнем»[95]. Голландский очевидец зафиксировал чудовищную основательность этой бойни: «Иранцы вели себя как животные, – писал Матхес ван Лейпсиг. – Казалась, что идет кровавый дождь, поскольку кровь струилась по водостокам. Больше 10 000 женщин и детей взяли в рабство»[96].

Низам уль-Мульк обратился к Саадат-хану, чтобы тот попросил Надира положить конец насилию. Саадат-хан приказал ему уйти и в тот же вечер совершил самоубийство, приняв яд, в ужасе от катастрофы, которую он помог развязать. Тогда Низам с непокрытой головой и связанными собственным тюрбаном руками на коленях стал умолять Надира пощадить жителей и взять его жизнь взамен. Надир-шах вложил меч в ножны и приказал войскам прекратить убийства, и они сразу же послушались. Однако Надир сделал это при условии, что Низам даст ему 100 кроров (один крор = 10 миллионов рупий) до того, как Надир покинет Дели. «Грабежи, пытки и опустошения продолжились, – заключил ван Лейпсиг, – но, к счастью, не убийства»[97].

В последующие дни Низам оказался в печальном положении – ему пришлось грабить свою же столицу для выплаты обещанной компенсации. Дели разделили на пять районов, и каждый должен был выплатить огромную сумму. «Начался грабеж, – писал Ананд Рам Мухлис, – омываемый людскими слезами… У них не просто забирали деньги – целые семьи были лишены средств к жизни. Многие принимали яд, другие закончили свои дни от удара ножа… Одним словом, накопленное за 348 лет богатство поменяло владельцев за минуту»[98].