Кох-и-Нур. Семейные трагедии, коварные заговоры и загадочные убийства в истории самого большого алмаза

Уильям Фрейзер, один из младших членов посольства Эльфинстона, молодой ученый из Инвернесса, изучавший персидский язык, также писал домой своим родителям о впечатлении, которое на него произвел Шуджа: «Меня поразило достоинство в его внешности и романтический восточный трепет, который вызывали у меня его положение, личность и величие». Он описывал шаха Шуджу, сидящего на, по-видимому, деревянной копии уже несуществующего Павлиньего трона:

«С каждой стороны трона стояли несколько евнухов. Правитель сидел под купольным шатром на приподнятом многоугольном троне из позолоченного дерева, но расстояние, на каком мы находились от него, и большая высота трона, на котором он сидел, мешали нам различить его черты, одежду или служителей. Но насколько мы успели разглядеть, Шуджа-шах был одет в богатейший наряд, покрытый панцирем из драгоценных камней.

Его платье было превосходным, корона – весьма своеобразной и украшенной драгоценностями. Я думаю, она была шестиугольной, и на каждом углу – богатый плюмаж из перьев черной цапли 8 или 10 дюймов длиной[140]. Основание короны, должно быть, было из черного бархата, но перья и золото покрывали его настолько плотно, что я не мог изучить каждый драгоценный камень, хотя меня поразило, что изумруды, рубины и жемчуг встречались чаще всего.

Ворот его уступал роскошью лишь короне: на нем находились, по-моему, самые крупные жемчужины, какие я только видел в жизни. Они были перемешаны с изумрудами и рубинами необычайных размеров и красоты. На обеих руках красовались браслеты и амулеты, густо усыпанные драгоценностями. Среди камней преобладали рубины и изумруды»[141].

Посольство Ост-Индской компании не знало, что фактически является свидетелем последних дней империи Дуррани. Вскоре после их отъезда Шуджа потерпел поражение в битве, и его власть пала. В конце июня 1809 года посольство Эльфинстона разбило лагерь на левом берегу Инда, под стенами большой крепости Акбара в Аттоке, когда они увидели, как потрепанный королевский караван прибывает на северный берег и спешно готовится к переправе. Это слепой Земан-шах и жена Шуджи Вафа Бегум переправляли семейный гарем в безопасное место. «Описать впечатление, которое эта встреча произвела на всех нас, столь же трудно, сколь описать словами меланхолию, – записал Уильям Фрейзер. – Многие не могли сдержать слез. Ослепленный монарх сидел на низкой кровати… Издалека не было видно, что он слеп, просто казалось, что на каждом глазу было бельмо с небольшой неровностью на поверхности. После того как мы сели, он поприветствовал нас обычным манером и сказал, что жалеет о нынешних бедах Шуджи и надеется, что Бог снова будет ему благоволить»[142].

Оба свергнутых монарха теперь переживали долгий период унижения и изгнания, но скитания Шуджи-шаха были тем более опасными, поскольку, будучи наиболее уязвим, он носил на себе несколько самых ценных камней в мире.

Ранджит Сингх был одним из множества правителей, желавших получить великий алмаз, и сделал все возможное, чтобы заманить Шуджу-шаха к своему двору, посылая дружеские письма о том, что он и его семья всегда будут желанными гостями в Лахоре. Шуджа-шах встретился с Ранджитом в 1810 году: встреча получилась короткой, махараджа представил подобающие дары, и взамен Шуджа передал ему несколько драгоценных камней из своей коллекции. Впрочем, Шуджа с подозрением отнесся к предложению Ранджита Сингха и не принял его, отправившись на север. Тем не менее он оставил жену, Вафу Бегум, в руках Ранджита Сингха и тайно доверил ей Кох-и-Нур на время, пока пытался собрать войска, чтобы вернуть себе трон.

Несколько месяцев Шуджа посещал дарбары своих союзников, прося их о помощи, чтобы начать войну против узурпатора Махмуд-шаха. Однажды ночью бывший придворный пригласил Шуджу остановиться в великой крепости Атток, и, по словам Мирзы Ата, «они пригласили Шуджу-шаха на закрытое празднество, где подавали сладкие арбузы, и они начали словно бы в шутку игриво бросать друг в друга их корками. Однако шутка постепенно превратилась в издевательство, а затем в унижение, и Шуджа-шах вскоре оказался под стражей. Сначала его удерживали в Аттоке, потом отправили под пристальным наблюдением в Кашмир, где Шуджу содержали в крепости как заключенного… Ему часто завязывали глаза, и охранник однажды завел Шуджу в Инд со связанными руками и стал угрожать бывшему правителю мгновенной смертью, если тот не передаст ему знаменитый алмаз»[143].

Шуджу передали Ата Мухаммад-хану, который заключил его в крепость, расположенную высоко в горах Кохимаран в Кашмире, тогда еще части быстро распадающейся империи Дуррани. Шуджа в «Мемуарах» пишет: «Ата Мухаммад-хан, губернатор Кашмира, иногда приходил ко мне в гости, извиняясь, что не был верен своей клятве, что его неверность будет терзать его до Дня Воскресения, но при этом намекая, что он также может быть когда-нибудь для нас полезным. Таким образом он умолял нас о Кох-и-Нуре»[144]. Впрочем, губернатор Кашмира не был единственным человеком, претендовавшим на великий алмаз.