Коко

Два года назад на факультетской вечеринке Майкл рассказал кое-кому из собравшихся историю о том, как Виктор Спитальны вылетел из пещеры в Я-Туке, вопя о том, что на него набросились и стали жалить тысячи ос. Это был единственный эпизод из произошедшего в Я-Туке, о котором он мог поведать людям, – эпизод абсолютно безобидный: в нем никто не погиб. Единственный пострадавший – Виктор Спитальны: он вырвался из пещеры, царапая ногтями лицо, и вопил до тех пор, пока Пул не завернул его в свою плащ-палатку. Когда Спитальны умолк, Пул распеленал его. Лицо и руки Спитальны покрывали быстро исчезающие красные рубцы.

– Во Вьетнаме нет ос, братишка, – сказал рядовой SP4 Коттон, фотографируя Спитальны, наполовину вынырнувшего из-под плащ-палатки. – Любой другой вид насекомых, но только не осы.

Преподаватель английского Боб Банс – шесть футов и три дюйма ростом, обладатель пышных светло-русых волос и худого аристократического лица, любитель красивых твидовых костюмов – авторитетно заявил Майклу, что, поскольку осы распространены по всему Северному полушарию, они непременно должны водиться и во Вьетнаме. «Кичливый самодовольный всезнайка, – решил для себя Майкл. – Скорее всего, из обеспеченной семьи среднего класса и преподает английский язык потому, что чувствует в себе жреческое призвание». Банс олицетворял собой хрустальную мечту либерала. Затем Банс сообщил, что, поскольку Вьетнам является страной с субтропическим климатом, осы там встречаются редко, да и в любом случае, большинство видов ос во всех частях света ведут преимущественно одиночный образ жизни. И затем вкрадчиво поинтересовался:

– А скажите, Майкл, разве в Я-Туке не произошло чего-либо более заслуживающего внимания, чем этот эпизод?

– Да ладно, неважно, – сейчас ответил Майкл Джуди. – И куда собираетесь пойти?

– Он не уточнил, Майкл. Куда он меня повезет, не так уж и важно. Ты же знаешь, запросы у меня невелики, и все, чего мне хочется, – это всего лишь небольшая компания. Общение.

– Хорошо.

– Не уверена, что ты там изнываешь от недостатка общения, так ведь? Сдается мне, однако, в Вестерхольме тоже есть массажные салоны.

– Не уверен, – рассмеялся Майкл.

– Все, я больше не хочу разговаривать, – быстро проговорила Джуди.

– Ладно.

Еще одна долгая пауза.

– Приятного тебе общения с Бансом.

– Ты не имеешь права говорить так, – сказала Джули и, не попрощавшись, повесила трубку.

Майкл осторожно опустил трубку на рычаг.

Конор бродил по номеру, поглядывал в окно, качался на носках, избегая встречаться взглядом с Майклом. Наконец он прочистил горло:

– Все плохо?

– Похоже, моя жизнь становится смехотворной.

Конор рассмеялся:

– Моя такова с самого начала. И это, скажу тебе, не так уж плохо.

– Может, и так, – согласился Майкл, и они улыбнулись друг другу. – Думаю, сегодня я завалюсь спать рано. Не против остаться без моей компании? Завтра прикинем список мест, в которых надо побывать, и как следует возьмемся за дело.

Уходя, Конор взял с собой несколько фотографий Тима Андерхилла.

4

Довольный появившейся возможностью побыть наедине с собой, Майкл заказал в номер немудрящий ужин и удобно растянулся на кровати с томиком «Расчлененного», что приобрел сегодня днем. За несколько лет он так и не удосужился перечитать самую успешную книгу Андерхилла и сейчас удивился, как быстро она увлекла его, как основательно и всецело сумела отвлечь от беспокойства о Джуди.

Главный герой романа Хэл Эстергаз – детектив отдела убийств в Монро, штат Иллинойс, города среднего размера с литейными предприятиями, автокузовными мастерскими и пустырями за заборами из сетки-рабицы. Эстергаз служил лейтенантом во Вьетнаме и, вернувшись оттуда, женился на школьной подруге, но вскорости развелся. Он крепко закладывал за воротник, однако в течение многих лет был уважаемым полицейским, скрывавшим в себе довольно некомфортный секрет: свою бисексуальность. Чувство вины за сексуальное влечение к другим мужчинам объясняло не только его пьянство, но и порой жестокое обращение с арестованными преступниками. Впрочем, на этот счет Эстергаз был осторожен и позволял себе избивать только тех преступников, которых больше всего презирали полицейские, – насильников и растлителей детей.

Майкл внезапно задумался: не был ли прототипом Эстергаза Гарри Биверс. Эта мысль ни разу не приходила ему в голову, когда он читал книгу в первый раз. Однако сейчас, хотя детектив Эстергаз казался личностью более жесткой и загадочной, чем Биверс, Пул мысленно представлял его с лицом Чокнутого Босса. Биверс не бисексуален – по крайней мере, насколько это знал Майкл, но Пул не удивился бы, узнав, что глубоко в душе Биверса чернеет крепкая прожилка садизма.