Коко Шанель

В конце весны, когда ситуация стала ухудшаться на глазах, Габриэль уехала из Парижа в замок, который она подарила в качестве свадебного подарка Андре Палассу, где в тот момент проживала его семья. Замок располагался в Корбере, местечке неподалеку от границы с Испанией, примерно в девятистах километрах от Парижа. Туда Шанель бежала на машине, найдя водителя, который согласился везти ее через всю Францию, объятую войной. Но пребывала в Корбере Габриэль недолго — ровно до того момента, как был сдан Париж и подписаны бумаги о перемирии. Надо отметить, что немцы весьма приветствовали порыв французов вернуться в столицу, ведь это говорило о их лояльности к новому режиму, поэтому они щедро распределяли бензин между машинами, направлявшимися в Париж. Обратный путь лежал через Виши. В своих воспоминаниях Шанель так описывает царившее там настроение: «Вся публика смеялась и пила шампанское. На дамах были преогромные шляпы. Вот это да, сезон в самом разгаре… здесь так весело и приятно».

В Париже Габриэль ждал неприятный сюрприз: в отель «Ритц» заселились высокопоставленные немцы — там разместился их штаб. В императорский люкс заселился командующий ВВС рейхсмаршал Герман Геринг. Его номер был заполнен бесценными произведениями искусства, которые он вывозил из оккупированных стран. Во время немецкой оккупации «Ритц» был единственным отелем в городе, где нацистские высшие чины жили вместе с французами. Отель был разделен пополам: нацистские боссы заселили сторону, которая выходила на Вандомскую площадь, в то время как французам разрешили жить в той части, которая выходила на улицу Камбон — там и жили люди подобные Коко Шанель; рестораны и другие зоны отеля были общими для всех постояльцев. В отеле не было разрешено ношение личного оружия — офицеры были обязаны сдавать его на хранение в специальную оружейную комнату сразу у входа со стороны Вандомской площади. Геринг объяснял длительное пребывание в «Ритце» тем, что он хотел быть ближе к Англии, против которой он готовил воздушную атаку. Эксклюзивное положение «Ритца» объяснялось не только его удобным положением, но и национальностью его владельца, швейцарца Сезара Ритца. Отель называли «Швейцарией в Париже». Каждый вечер нацистская верхушка вместе с проживавшими в отеле французами собиралась в ресторане на ужин, надев костюмы и галстуки. Все было, как обычно: шампанское, коктейли, белоснежные скатерти, официанты в длинных фартуках. В банкетном зале даже проходили показы мод.

В то же время за дверями отеля большинство французов страдали от нехватки продовольствия и недоедали. Евреев сгоняли на зимний велодром (Velodrome d’Hiver), откуда отправляли в концлагеря. По несколько дней люди, включая женщин и маленьких детей, находились в жутких условиях: без туалета и воды, в жарком, душном помещении с закрытыми окнами, под стеклянной крышей, замазанной синей краской. Проходившие мимо слышали стоны тех, кого загнали внутрь, предсмертные крики тех, кто пытался покончить жизнь самоубийством. Точно так же люди кричали от боли за стенами штаб-квартиры гестапо, где круглосуточно проводились допросы и пытки. Флаг со свастикой реял на фоне Эйфелевой башни. Все дорогие отели захлопнули свои двери, и только в «Ритце» все люксы были заполнены. Как и Швейцарию, «Ритц» объявили нейтральной территорией, а из-за проживания там нацистской верхушки еще и прекрасно охраняли. Приближенные Геринга заняли весь этаж, на котором находился его люкс: три спальни, комнаты для горничных, несколько роскошных салонов, огромная ванная комната из мрамора… Нацисты с усмешкой утверждали, что они являются «гостями» французского народа, и, сразу получив девяностопроцентную скидку на тарифы отеля, высылали счета правительству в Виши. По большому счету, нацистам и правда не приходилось делать в Париже грязной работы: полиция и власти шли навстречу их «просьбам» и даже порой «перерабатывали» на этом поприще, в частности в плане отправки евреев в концлагеря.

Обнаружив отель разделенным на две зоны — для немцев и французов, Шанель вынуждена была переехать из своего номера, ведь он располагался как раз на «вандомской» стороне. Ей предложили номер, выходящий на улицу Камбон, из которого весьма кстати открывался вид на ее бутик. Все вещи из предыдущего номера аккуратно складировали и перенесли в новый. С 1940 года и до своей смерти Габриэль жила в этом номере, с небольшим перерывом, когда по окончании войны она вынуждена была покинуть Францию. Выгоды жизни в «Ритце» касались не только прекрасно оборудованных номеров, еды и напитков в ресторане, но и безопасности. При налетах на Париж авиации союзников постояльцы спускались в бомбоубежище, где располагались на коврах в шелковых спальных мешках от «Гермес».