Кокон

Подвал как подвал, в меру захламленный, в меру грязный, с расписанными разными непристойностями стенами. По всему, летом, в теплые времена, здесь тусовались девиантные подростки, но сейчас для них уже было холодновато. Лучи двух карманных фонариков не могли сразу обшарить все обширное помещение.

– И где тут мясо? – тихо поинтересовался Макс.

– А вон тут, у стеночки, завсегда появляется, – охотно пояснил бомж. – В бумажных мешках… ну, есть такие большие.

Лучи фонарей скрестились в указанном направлении, и Максим невольно поежился, рассмотрев бурое, неопределенной конфигурации пятно. Скорее всего – не врал бомжарик. Да и с чего бы ему врать?

– И когда ты за ним обычно приходишь? – негромко поинтересовался Трушин.

– Обычно к утру. Ну, как рассветет – вот так и иду. И сразу на рынок.

– Молоде-е-ец. – «Лесовик» возмущенно свистнул.

– Хорошо вы свистите, – тут же подольстился бомж. – Душевно! Я тоже так вот умею… вот…

Он тоже свистнул, несколько раз подряд, и похвалился:

– Ишь, не хуже, чем у вас получается.

– Сиди уж… Ну, что? – Тихомиров обернулся к напарнику. – Будем ждать… или к утру нагрянем?

– Да уж, подождем, коли пришли. – «Лесовик» пожал плечами…

И тут вдруг откуда-то снизу послышался какой-то шум, совершенно необъяснимый и ни на что не похожий… даже и не сказать…

– Что там такое, Макс?!

Лучи фонариков скрестились, как шпаги…

И тотчас же пахнуло смрадом, точно разрыли могильник!

– Ма-а-акс!!!

Что-то жуткое вырвалось вдруг из темноты и утробно завыло! Огромная, больше двух метров, фигура, покрытая шерстью, когтистые лапы, оскаленная зубастая пасть… И три красных, пылающих лютой злобой глаза!

Вву-ухх!!! Чудовище махнуло лапой, словно песчинку, отбрасывая рванувшегося было к выходу «лесовика»… Макс подобрал какую-то палку, тут же переломившуюся под исполинской силы ударом.

Максим отпрыгнул к стене – чудовище зорко наблюдало за ним своими яростно пылающими глазами и, кажется, ухмылялось…

Потом вдруг подпрыгнуло ближе и, ухватив Макса за горло, подняло в воздух, раскрыв ужасную смердящую пасть…

И тут грянул выстрел. Потом – сразу – еще один. И еще, еще, еще…

Гнусный монстр взвыл, дернулся…

Тихомиров почувствовал, как ослабла хватка, и вот уже полетел на пол… А мерзкое трехглазое чудище, завывая, скрылось во тьме!

– Ма-акс… ты жив? – Трушин подобрал упавший фонарик.

Максим передернул плечами и застонал:

– Да вроде бы…

– Сейчас! Помогу подняться… Та-ак… Да! Шею он тебе поцара-а-апал!

– Хорошо – голову не откусил! – Тихомиров устало уселся на пол. – Пойдем-ка скорее отсюда, а?

– Пойдем, конечно, пойдем… вот, обопрись на руку… Говорил же – пацанов надо было взять!

– Ага… толку тут от них, хотя… Выстрелил ты вовремя, спасибо!

Трушин немного помолчал и признался:

– Представляешь, как эту страхолюдь увидел, поначалу совсем про волыну забыл! Что это было, а?

– А черт его… Но, похоже, их деревню я уже видел…

– Да ты что?

– Подожди… потом в подробностях расскажу.

Выйдя на улицу, оба долго не могли отдышаться, а когда пришли наконец в себя, медленно зашагали к горящим огонькам микрорайона.

– Слышь… А наш друг, бомжарик-то, где? – вдруг поинтересовался Трушин. – Чудище, что ли, сожрало? Или сбежал?

– Скорее второе. – Максим хохотнул и сразу осекся. – Леша!!! Так ведь это он чудище-то и позвал!

– Кто? – недоуменно вытаращился «лесовик». – Бомж этот?

– Именно! Помнишь, он свистел зачем-то? Я вот теперь и понял – зачем. Кстати, ты первый свистеть начал… забыл хорошую пословицу про свист и деньги.

– Нет, не может быть, хотя… – Трушин задумчиво почесал голову. – В общем, надо нам с этим бомжиком еще повидаться!

– Ага, так он и будет нас ждать.

– Ничего, зашлю бойцов к той ягуше…

Тускло светили фонари, уютно горел свет в окнах панельных девятиэтажек, озабоченные матери звали с балконов детей.

– Мишка! Давай домой, оболтус!

– Ну мама, ну еще чуть-чуть…

– Я сказала домой, живо!

– Са-ша! Домо-о-й!

Все напоминало те самые времена, которые уже, наверное, пристало называть «старыми добрыми». Времена до того, как…

***

Трушин, конечно, послал своих «бойцов», но, как те ни били ягушу, ничего толкового не добились – бомжик как в воду канул. Правда, имя его удалось узнать, вполне подходящее такое погоняло – Гришка Гнус. Но где его теперь искать? А очень похоже – это и был кончик. Кончик одной весьма интересной и жутковатой ниточки, которая еще неизвестно куда могла привести.

***

– Артем! – это имя Тихомиров внезапно вспомнил ночью. Сидоров Артем Иваныч, опер, тот самый, с кем познакомились как-то на АЗС. Артем теперь возглавлял один из отрядов ДНД, у Трушина… И Максим встретился с ним уже днем.

– Гришка Гнус? – Опер ностальгически улыбнулся. – Как же, знаю. И сожительницу его, Вальку Лошадь, тоже знал. Впрочем, она многим сожительница.

– Ну ты и скажешь – Лошадь, – пошутил Максим. – Скорее уж – Баба-яга.