Кокон

Молодой человек повернулся к лестнице и старательно затопал ногами, делая вид, что поднимается наверх, к себе. Потом, выждав некоторое время, неслышно спустился. Уселся на корточках под дверью, прислушался… Ага… Вот в квартире что-то звякнуло. Вот потянуло подгоревшей кашей. Была, была тетка! А не открывала, потому что явно что-то видела, знала, но не хотела рассказывать, а может, и сама была каким-то боком причастна к случившемуся.

И наверняка не мог быть непричастен староста! Впрочем, в его квартиру колотиться тщетно. Точно такая же дверь, глазок…

Как же узнать?

Впрочем, есть один вариант… даже несколько…

***

Сбегав в разгромленную квартиру, Тихомиров прихватил оставшиеся от Олеси сигареты – почти целую пачку, вышел на улицу и, осмотревшись, направился к возившейся у снежной горки ребятне. Как в старые добрые времена, мальчишки и девчонки катались с горки, валялись в сугробах, кричали, играли в снежки. Словно небо над ними и не было покрыто надоевшей желтой взвесью, словно оно радостно голубело, словно бежали кудрявые сахарно-белые облака, словно ярко сверкало солнце…

Безмятежно распахнув куртку, Максим встал неподалеку у дерева, закурил, хотя давно уже бросил, картинно поигрывая кончиком длинного шерстяного шарфа. Будто просто надоело дома сидеть, вот и вышел человек на улицу – день-то, можно сказать, теплый, светлый. Кстати, тут и собачники должны быть, в скверике, вот и у них бы спросить.

– Дяденька, сигареткой не угостите?

Макс скосил глаза, повнимательней рассматривая подошедших пацанов: обоим лет по двенадцати, оба худые, веснушчатые, в одинаковых синих, с белыми полосками, шапках. В другое время Тихомиров их прогнал бы далеко с подобными просьбами, но сейчас…

Сплюнув, открыл пачку:

– Курите, парни! Что, скучаете?

– Да как сказать. – Вежливо поблагодарив, мальчишки переглянулись, один вытащил из кармана курточки спички, чиркнул… А семья у него небедная, спички сейчас – драгоценность.

– Знаете, раньше мы думали: вот здорово было бы в школу не ходить, а сейчас… – Парень неожиданно вздохнул и закашлялся. – А сейчас – пошли бы. Не знаю, как кто, а я бы – точно!

– И я.

– Да, – задумчиво покивал Максим. – Понимаю – скучно. Развлечений во дворе – никаких, раньше хоть машины ездили, иногда сталкивались – интересно было.

– Да, машины, – охотно поддержали пацаны.

– А вот сегодня, с утра, телеги какие-то приезжали.

Так-так! Тихомиров насторожился.

– И не телеги, а сани – вечно ты все путаешь, Колька! Это, между прочим, сантехники были.

– Почему же сантехники-то? – удивился Макс.

– Так их староста Иван Кузьмич встречал.

– Ого! Так вы и старосту знаете?

– Кто ж его не знает? – Пацаны снова переглянулись и почему-то вздохнули.

– И что староста? – форсировал разговор молодой человек.

– Да ничего. Встретил, показал какую-то бумагу… Повел в подъезд.

– Так-так-так… А из подъезда они когда вышли?

– Точно не знаем… Может, часа через два. Мы тут играли…

– А одни вышли-то?

– Одни…

– Не, не одни, Колька! Женщина какая-то с ними была… Они ее вели под руки. И быстренько в сани… ну, в фургон, на санях который.

– Что за женщина? – быстро спросил Максим. – Молодая или старая?

– Да я близко не видел… Но старая, кажется…

– Точно старая?

– Ну да. – Парнишка пожал плечами. – Старая. Лет, может, двадцать. В кофте такой, зеленой.

– Может. в свитере?

– Может, и в свитере.

Она! Олеся! У нее как раз и был такой свитер – зеленый, в обтяжечку… Она!

– А куда они поехали, вы, конечно, внимания не обратили?

– Не-а, не обратили. Чего смотреть-то? И так ясно – куда. На электростанцию, куда же еще-то? Сани всегда туда ездят.

На электростанцию… Да, скорее всего – именно туда. Там – база.

***

Кивнув на прощанье мальчишкам, Тихомиров снова поднялся в себе, прикидывая, что бы могло пригодиться? Ну, во-первых, вне всяких сомнений, лыжи, хорошо, что он их не выкинул. А во-вторых, широкий охотничий нож, в-третьих, плоскогубцы, в-четвертых, фонарь, в-пятых… Бинокль!

Сложив все в рюкзак, Максим прихватил лыжи и, выйдя из дому, быстро зашагал к Советской.

До ТЭЦ было не так уж и далеко, если по прямой – мимо сквера, дворами, только вот сейчас все старые улочки были засыпаны снегом – ни пройти ни проехать. Разве что на лыжах, да и то – по сугробам, по целине – не очень-то хотелось.

Тихомиров так и пошел – по Советской, по накатанной санями колее – лыжи скользили хорошо, ходко, и до своей цели молодой человек добрался быстро, куда быстрее, чем если бы пытался срезать путь по сугробам.

***

Ничего не изменилось с тех самых пор, когда Максим был здесь в последний раз, – все те же приземистые кирпичные здания, высокая дымящая труба, поленницы, ограда. Ворота были распахнуты настежь – как раз подъехали возы с дровами.