Кокс, или Бег времени

По преображению грациозности Абигайл в первозданные кирпичики жизни, по преображению! — не по распаду, не по гниению желал Кокс читать истечение собственного жизненного срока. Хотя в его мастерских по-прежнему строили ценнейшие автоматы, настольные и маятниковые часы, жизненным часам Абигайл предстояло сделаться для Кокса единственным хронометром, придающим смысл его жизни. Каждому, кто удивленно спрашивал об этом надгробном украшении, он говорил, что эти часы под стать дочери оролога и более достойное украшение места ее последнего упокоения, нежели каменный ангел или кованый лавр.

Но никто, даже Фэй и Мерлин, так и не проведал, с какой движущей силой соединен сей механизм посредством зарытых во тьму глинистой земли Хайгейта тончайших стеклянных и медных трубочек, обеспечивая нежный баланс кинетической энергией.

Мерлин, конечно, кое о чем догадывался, но никогда не спрашивал. А Кокс, стоя перед надгробием и следя за ползучим ходом часовой стрелки вделанных в камень часов, неизменно испытывал что-то вроде утешения. Ведь именно Абигайл, молекулы, крохотные, вечные кирпичики ее тела питали этот механизм и тем самым хранили живую память о ее голосе, тепле ее рук, блеске ее глаз и волос. И пусть даже стрелки этих часов тоже не будут вечно кружить вокруг валика, движимого кирпичиками жизни, все-таки существовала надежда, что они переживут своего создателя и продолжат день за днем отмечать час смерти Абигайл нежным звоном колокольчика, когда величайший английский механик и строитель автоматов уже уйдет из времени следом за дочкой.

Получив от Владыки Десяти Тысяч Лет новое задание, не только Кокс, но и Мерлин почувствовали себя словно освобожденными. Ведь до сих пор оба они искали perpetuum mobile, утопическую цель всего часового искусства либо в полной тайне, как Кокс в Хайгейте, либо вопреки всем правилам коммерции тратя на это свои личные средства, то бишь себе в убыток. Ведь и премии, назначенные иными безрассудными аристократами, а лет десять-двадцать назад даже Королевской академией за изобретение бесконечно работающего часового механизма, в лучшем случае могли бы окупить расходы на необходимые фундаментальные исследования. Но теперь.

Теперь китайский император дал им задание, и средства на его выполнение, судя по всему, ничем не ограничены. Кто видел изысканную роскошь хотя бы одного из дворцов Запретного города, или чертежи выросшей в монгольской глуши летней резиденции Жэхола, или протянувшуюся через горные цепи, степи и пустыни зубчатую линию той Великой стены, что веками защищала Китай от варваров, тот знал и что властелин всех этих чудес света мог и был готов заплатить за осуществление своей мечты фантастическую цену — золотом, временем, непомерными усилиями и… человеческими жизнями. За каждым чудом света скрывались могилы. Но если вообще что-то на свете можно добыть за какую-либо цену, китайский император непременно добудет.

Кокс и Мерлин начали составлять списки, длинные сметы на различные материалы, драгоценности и простые вещи, необходимые для постройки часов вечности: красное дерево и шлифованное стекло, сталь, свинец, латунь, платиновые, золотые и серебряные слитки, золоченые цепи для маятников, брильянты, рубины — и ртуть, в первую очередь ртуть, сто девяносто фунтов ртути.

В долгом морском путешествии Кокс предложил группе оксфордских естествоиспытателей, направлявшихся в Японию для изучения азиатских муссонных течений, предоставлять им на борту “Сириуса” самые точные замеры атмосферного давления, какие до сих пор делались в подобных плаваниях. В конце концов барометры фирмы “Кокс и Ко” не только украшали инструментальные наборы метеорологических станций Англии, но и принадлежали к числу самых успешных экспортных товаров мануфактуры. Ведь барометр давал возможность как бы заглянуть в будущее, поскольку по подъему и падению ртутного столба позволял сделать выводы о беге облаков, силе ветра и грозящих бурях.

А меж тем как колонки производимых пять раз в день и записанных замеров становились все длиннее, Кокс и Мерлин вновь обратились к идее, которую в Англии, подыскивая подходящие природные силы для привода часов, если и не отвергли, то отложили в сторону по причине затратности, дороговизны и механических сложностей.

Атмосферное давление! Поднимающееся и падающее атмосферное давление, приводящее в движение ртутную поверхность, как движитель часового механизма. Ведь различия в давлении, обусловленные климатическими или локальными погодными обстоятельствами, будут иметь место, пока атмосферный щит укрывает Землю от метеоритов и иных космических неприятностей, пока облачные челны бороздят синеву этого щита, пока муссон увлажняет и делает плодородными целые континенты, а пассат надувает паруса торговых и военных кораблей. Потеряй Земля этот щит, и настанет конец света и земного времени. Тогда уже не измеришь ни год, ни секунду. Но до той поры.