Коктейль из развесистой клюквы

   Выдавив скрипучий стон из автомобильного сиденья, Ирка с трудом развернулась в кресле и внимательно посмотрела на задержанного.

   – Очухался, касатик? – утробным голосом голодной Бабы-яги спросила моя добрая подружка.

   Учитывая кляп у него во рту, «маньяк» при всем своем желании не смог бы ей ответить. Впрочем, мне показалось, что у него и не было большого желания с нами беседовать: услышав обращенный к нему вопрос, «касатик» заметно вздрогнул и плотно зажмурил глаза. Я с некоторым сочувствием посмотрела на его вибрирующие ресницы и вполне дружелюбно сказала:

   – Вижу, ты, дружок, очнулся. Так не робей, открывай глазки! Мы тебя не съедим.

   Ирка потянулась и одним движением выдернула изо рта «маньяка» батистовый кляп, неодобрительно проворчав при этом:

   – Обслюнявил, как собака тряпку!

   – А-а-и-па-ыл от-э-атыать! – на редкость скверно артикулируя, с вызовом провыл маньяк.

   – Он у нас немой, что ли? – удивилась Ирка.

   – Он у нас нахальный, – поправила я. – Говорит, что не просил затыкать ему рот, – перевела я.

   – Хто ы аыэ? – Мычание «маньяка» приобрело вопросительную интонацию.

   На сей раз перевод не понадобился.

   – Кто мы такие? – не скрывая своего возмущения наглостью вопроса, повторила Ирка. – Ну, и бесстыжие же пошли маньяки! Да кто ты сам такой?!

   – А я вам говорил: милиция! – запальчиво выкрикнул «маньяк», начиная выговаривать слова более или менее сносно.

   – Редкая мания! – доверительно сказала мне подруга. – Маньяк-милиционер, надо же!

   – Я не маньяк-милиционер, я курсант-милиционер! Что неясно? Я же вам свистел! – продолжал буянить разговорившийся пленник. – Я даже кричал: «Стой, милиция! Стрелять буду!»

   – И при этом размахивал игрушечным пистолетом и дул в детскую свистульку, – миролюбиво напомнила я.

   – Да! – подтвердила Ирка. – Натуральный психопат! А если ты милиция, где твоя форма? Где служебное удостоверение?

   – Форма дома, а документы в кителе, – сбавил тон пристыженный «маньяк». – Форменные штаны маманя как раз постирала, поэтому я в штатском шел. Зачем мне в больнице форма?

   – О, так ты из больницы шел? – оживилась Ирка. – Из психиатрической, надо полагать?

   – Из поликлиники МВД! – надулся обиженный «маньяк».

   Он вспучил губы, шмыгнул носом и вдруг совсем по-детски заныл:

   – Ой, тетеньки, ну, что вы ко мне привязались? Я шел через парк, увидел девушку на скамейке, ей явно было плохо. Я подумал – дай помогу! Похлопал ее по щекам, а тут вы на меня напали… Вырубили, скрутили, похитили!

   – Похоже на правду, – вполголоса сказала я Ирке.

   – Похоже, – неохотно призналась она. Потом вздохнула и проворчала в сторону: – Я напала на мента, вырубила его и скрутила вязальной пряжей! Спецназ, а не женщина!

   – Лазарчук обхохочется! – нервно хихикнула я.

   – Давай не будем хвастаться своими подвигами Лазарчуку? – заметно конфузясь, попросила подруга. – Пусть эта история останется между нами и этим милым юношей!

   – Я точно никому ничего не скажу! – с готовностью пообещал милый юноша. – Только вы отпустите меня, а? И руки развяжите. Пряжа эта ваша колючая, как сто собак!

   Глядя назад, я случайно заметила, что гаишник опустил радар и поднес к уху рацию. Слов я не слышала, но выражение лица автоинспектора, а также некая собранность, внезапно обнаружившаяся в его фигуре, наводили на мысль, что речь идет о чем-то серьезном. Внезапно гаишник начал озираться, глядя вниз, себе под ноги, точно он потерял котенка или кошелек. Не найдя искомого, он опустил рацию и сделал несколько шагов к нашему проулку. С прищуром всмотрелся в даль…

   – Ирка, заводи мотор! – быстро сказала я подруге, разгадав смысл этой пантомимы. – Ну же, шевелись!

   – А? – Подруга с трудом очнулась от неприятных раздумий, в которые ее погрузило упоминание имени Сереги Лазарчука.

   – А и Б сидели на трубе! – рявкнула я. – И мы с тобой тоже сядем, если не уберемся отсюда сей же момент!

   Против ожидания, подруга не стала со мной спорить или задавать вопросы. Кажется, она и сама пришла к выводу, что нас уже вполне можно сажать. Я подавила неуместное любопытство и не стала спрашивать Ирку, какова ее версия обвинения, которое могли бы предъявить нам правоохранительные органы. Что там в нашем быстро растущем послужном списке? Нападение на юного мента с последующим его похищением – раз, недонесение об убийстве Бориса Борисова – два, да еще девицу из кондитерской «вырубили» и ограбили, почитай, с нашей подачи, вместо меня… Право, наше самодеятельное расследование кучи преступлений на этом фоне смотрится вполне невинной забавой!

   Парадоксальным образом это рассуждение меня успокоило и даже укрепило в желании досконально разобраться в происходящем.

   – По-моему, гаишник только что получил сообщение об угоне серебристого «Пежо», – поделилась я своими мыслями с Иркой, когда мы отъехали на пару кварталов.

   – Это называется «ориентировка», – авторитетно сообщил курсант-маньяк.