Коктейль из развесистой клюквы

— Успокой малыша, а я посмотрю, что там, — быстро сказала я Коляну, распределив, таким образом, роли.

Я выскочила из квартиры. В свете разнообразных, но неизменно нервирующих событий последних дней я была готова увидеть на лестнице что угодно: от обагренного кровью Дыркина убийцы, которого потянуло на место преступления, до Иркиного инфантильного маньяка, явившегося, чтобы отомстить за свою поруганную честь. Однако меня ожидал сюрприз: я пережила ощущение, которое красиво называется «дежа-вю».

В окне лестничного пролета нелепо растопырилась Ирка. Это отдаленно напоминало картинку из учебника геометрии: пентограмма, вписанная в квадрат. Руки и ноги подруга крепко уперла в углы оконной рамы, а головой отчаянно вертела, отслеживая хаотическое и бессистемное перемещение по лестничной площадке согнувшегося пополам Моржика. Пару секунд я в тупом оцепенении наблюдала за происходящим, пока до меня не дошло, что Моржик мечется от стены к стене не просто так, а пытаясь поймать какую-то мелкую зверюшку. Тут же я вспомнила, как вчера утром на этом же подоконнике плясала визжащая подруга грузчика, и сообразила, на какую дичь охотится Моржик.

— Лола! — призывно крикнула я, торопливо сбегая по ступенькам. — Лолита, Лолочка, иди ко мне!

Отпихнув в сторону согбенного, как калика перехожий, Моржика, я присела на корточки и раскрыла объятия насмерть перепуганной крыске. Несчастное животное, очевидно, узнало меня, потому что сигануло мне на грудь, растопырив в полете лапки, как белка-летяга.

— Все, милая, все, успокойся! — приговаривала я, поглаживая дрожащего зверька.

— Все, милая, успокойся! — повторял за мной Моржик, жестами приглашая Ирку спуститься с подоконника.

— Кончай орать и топай домой, — поддержала я Моржика. — Уноси ноги, пока тебя наши соседи не побили, истеричка!

— Как вежливо, — буркнула подруга, рушась с метровой высоты в объятия мужа.

Моржик покачнулся, но устоял.

— Всего доброго, спокойной ночи, — с нажимом сказала я.

Подумала немножко и, решив, что, бесцеремонно выпроваживая гостей, действительно, нарушаю законы гостеприимства, примирительно добавила:

— Приходите еще.

— Нет, уж лучше вы к нам! — буркнула Ирка, покосившись на декоративную крысу, распластавшуюся на моей груди, как меховая аппликация.

Мы наскоро распрощались, и я побежала домой, унося с собой несчастную Лолу.

— Удочерила? — с легким укором спросил Колян, увидев меня с крысой.

Я пожала плечами — мол, сам видишь!

— Мы в ответе за тех, кого приручили… другие, — со вздохом сказала я, вытягивая из-под кухонного стола табуретку.

Поставила табурет под антресоли, залезла на него и достала с верхотуры дырчатый пластмассовый ящик, в котором возила к ветеринару своего старенького кота. Вот уж и нет с нами нашего дорогого Тохи, а наследство его пригодилось!

Я положила на решетчатое дно ящика картонку от конфетной коробки и посадила в пластмассовую клетку Лолу, которая тут же начала оживленно обнюхивать бумажку со следами шоколада. Сообразив, что несчастный грызун, вероятно, голоден, я порылась в холодильнике и нашла очень симпатичную — с точки зрения крысы, конечно! — подсохшую сырную корочку.

— Итак, кошачий домик по завещанию достался крысе, — прокомментировал Колян. — Вот достойный пример братания враждующих сторон! За это нужно выпить.

И муж шустро наполнил три рюмки: две — коньяком, одну — водичкой из-под крана. Алкогольный напиток употребили мы с Коляном, а стопарик с аш два о поместили в кошаче-крысячий домик.

— За прибавление в нашем семействе! — произнесла я запоздалый тост, поставив пустую рюмку на стол и без особой радости посмотрев на удочеренную нами соседскую крысу.

Лола нервно повела носом, Колян хмыкнул и объявил:

— Все, отбой! Пошли спать.

И мы пошли спать.

Четверг

— Мамотька! Мамулетька! — Масянька, пробудившийся, по своему обыкновению, раньше всех, бесцеремонно тряс меня за плечо.

— Колюша, дай мамулечке еще немножко поспать! — жалобно пробубнила я в мягкий диванный валик.

— Мама, вставай! — Маленький тиран был неумолим.

Я открыла глаза и близко-близко увидела клетчатую гобеленовую ткань, в которой мне была знакома каждая ниточка.

Или не каждая? Прямо перед моим лицом висел, покачиваясь, какой-то бледно-розовый шнурок. Выпростав руку из-под одеяла, я машинально потянула за него, и мне на голову с веселым писком упала Лолита.

— Дерни за веревочку — крыса и свалится! — хихикнул Колян.

— Мыфка разбудила маму! — обрадовался малыш.

Мне одной было совсем не смешно. Очевидно, предвидя, что моя голова будет всего лишь короткой остановкой в ее транзитном путешествии, Лолита судорожно цеплялась за мой скальп маленькими когтистыми лапками. При этом она пахла, как несвежие шерстяные носки.

— Фу! — Я стряхнула грызуна со своей растрепанной макушки, и летучая крыса спланировала на пол.

— Мыфка! Мыфулетька! — Обеспокоенный малыш шлепнулся на четвереньки, лишь слегка промахнувшись мимо ставшей дорогой его сердцу «мыфулетьки».

Лолита пискнула и юркнула под диван. Масяня озабоченно запыхтел, пытаясь тоже ввинтиться в узкую щель. В руке у ребенка был бумажный веер на длинной ручке.