Коктейль «Россия»

Если уж мы заговорили о русском языке, то тут бесспорнейшим гигантом является Владимир Даль, «наш Магеллан, переплывший русский язык от А до Я» (выражение Андрея Битова). Даль потратил 35 лет своей жизни на составление словаря и совершил тем самым подвиг во имя русского народа. Сколько замечательных перлов, в которых выразился национальный характер русского народа, он собрал! Вот только некоторые.

«Русский Бог – авось, небось да как-нибудь». «Авось – вся надежда наша». «Наше авось – не с дуба сорвалось». «Иванов, что грибов поганых». «Русский народ – русый народ», «Мордва русеет» и т. д., и т. п. «Толковый словарь» Даля включил в себя около 200 тысяч слов. В нем собрано более 30 тысяч пословиц и поговорок, все эти «Авось да небось – так на Руси повелось».

Владимир Даль писал: «Смышленостью и находчивостью неоспоримо может похвастаться народ наш… он крайне понятлив и переимчив, если дело дойдет до промышленной и ремесленной части; но здесь четыре сваи, на которых стоит русский человек – авось, небось, ничего и как-нибудь…»

А кем был сам собиратель и певец русского языка? Владимир Даль родился в местности Лугань (ныне Луганск) в семье датского врача, впрочем, он был не только врач, но и талантливый лингвист. Екатерина II пригласила датчанина Иоганна Даля в Санкт-Петербург на должность библиотекаря. Приняв русское гражданство в 1799 году, он стал именоваться Иваном. Его жена, а стало быть мать Даля, была немкой по отцу и француженкой по матери. И вот у них 10 (22) ноября 1801 года родился сын Владимир, Владимир Иванович, в жилах которого текла немецко-французско-датская кровь. Не разбираясь в тонкостях происхождения, недруги ругали Даля просто «немцем». Так было понятнее, немец – значит, не наш, инородец. На что Владимир Даль спокойно отвечал:

«Ни прозвание, ни вероисповедание, ни сама кровь предков не делает человека принадлежностью той или другой народности. Дух, душа человека – вот где надо искать принадлежность его к тому или другому народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа – мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски».

Даль – очень уважаемый человек, но мне кажется, тут следует кое-что уточнить. Да, язык формирует национальную культуру человека. Но думать и говорить по-русски – еще не значит быть русским. На характер и темперамент человека существенное влияние оказывают гены близких и дальних предков. Они привносят в кровь определенную окраску, оставляют оригинальные тропы в «энциклопедии наследственности» каждого человека. Кто знает, как завихривается двойная спираль ДНК, то бишь дезоксирибонуклеиновая кислота, носитель наследственной информации? Только специалисты-генетики могут определить влияние чужеземных кровей на формирование личности.

Не проявились ли в самом Владимире Дале при собирании и составлении его «Толкового словаря» типично датские и отчасти немецкие черты, такие как целеустремленность, деловитость и аккуратность?..

Вот что, к примеру, говорила Софья Ковалевская, ученый, писатель, общественный деятель, профессор Стокгольмского университета: «Я получила в наследство страсть к науке от предка, венгерского короля Матвея Корвина; любовь к математике, музыке и поэзии от деда матери с отцовской стороны, астронома Шуберта; личную свободу от Польши; от цыганки прабабки – любовь к бродяжничеству и неумение подчиняться принятым обычаям; остальное от России».

Зададим вопрос: «остальное» – это много или мало?..

Иностранное влияние может сказываться не только через кровь, через передачу генетической информации, но и посредством воспитания. Батюшков, например, получил воспитание во французском пансионе в Петербурге. Иностранные гувернеры воспитывали в детстве Грибоедова. Французский гувернер учил Веневитинова. В иезуитском пансионе проходил воспитание и закалку князь Вяземский, а Полежаев – в пансионе швейцарца Визара в Москве…

И как все это отразилось на творчестве перечисленных русских поэтов (а этот список можно продолжить)? Какие внесло черточки, нотки, детальки, осколки от иностранных манер, привычек, вкусов и, главное, идей? Кто ответит?..

Непроницаемым туманом
Покрыта истина для нас, —

говаривал Карамзин. Увы, это так.

Три классика: Лермонтов, Гоголь, Тургенев

«Пушкин – дневное, Лермонтов – ночное светило русской поэзии» – так определил Дмитрий Мережковский. С Пушкиным мы разобрались. А каким далеким иноземным предкам обязана Россия появлению на поэтическом небосводе «ночного светила»?