Читаем Коктейль полностью

Чего я после себя смогу ещё оставить? Смысл вроде не в этом. Я бы больше добра хотел делать, просто отдавать кофе и желать хорошего дня наскучило, зарплата понятна, интерес мёртв, поиск продолжается.

Мне некуда тратить деньги, это разлагает меня на потребности, чаще всего, не самые высокие. Развитие утратил, несу бремя молодого, кудрявого, забавного парня, что смотрит на Луну ночью, мечтает о никогда несбывшейся любви. Всё

Сказал бы, как хочу умереть, но это не значит ровным счётом ничего, ведь всё будет не так, как планируем. Знаю, что не хочу на кладбище лежать, там грустно.

Одиночество, том 2


Мне 20 лет. Я терплю полнейший катарсис, казалось бы, в чём проблема.

Я лежу в кровати, ночь, на улице дождь, звучит атмосферно. Только квартира родительская, со мной живёт 27 летний брат, родители – пенсионеры, мне не хочется жить в силу своей никчёмности, лени, непонимания, что мне нужно, неумения жить среди людей, бесконечных пустых надежд, потерянных мечт.

Потери по всем фронтам:

Образование.

С дошкольных времён не отличался энтузиазмом в науке, к тому же, меня воспитывали люди старой закалки, которые, грубо говоря, сами не знают, как жить, ведь их лучшие годы в прошлом, как и перспективы, прочее. Теперь у них только семья, о которой они заботятся, отдаваясь всецело, лелея чадо. А речь обо мне. Тупил часто. Не был слабоумным, но и не блистал смекалкой. Не принимал себя, не понимал, о чём общаться со сверстниками, не имел увлечений, кроме как мультиков. Некая детская травма на почве порнофильма оставила, кстати, серьёзный след на моё восприятие половой жизни в дальнейшем. Итак.

Школа начальная. Я успеваю на хорошо, играю в футбол, плохо дружу с одноклассниками, не влюблен ни в кого, завидую новинкам ребят, которых нет у меня. Во многом отстаю.

Школа средняя. Начинаю думать, что я хороший мальчик, учусь солидно, умничаю, не понимаю атмосферу в коллективе, не умею постоять за себя, вследствие чего становлюсь объектом насмешек, в спорте результатов не имею, помогают родители в дисбалансе самооценки, отсуствие женского пола моего возраста, игры за компом, как спасение от такой жизни, постоянные неудачи в школе, зависть к успешным спортсменам, зависть к отличникам, я хорошист, верю во что-то, не знаю сам, во что. Хочу играть в футбол, во дворе играю в футбол довольно хорошо, ребята уважают, самооценка формируется, я не поступаю в футбольную академию, родители рады, я разбит. Печаль ещё не стала лучшей подругой, но немного начала посещать мою персону. Мучаюсь в спорте, не нравится борьба, травля со стороны школьников, мне тяжело, родители усугубляют ситуацию, тренер в шоке, я пронизан в стыд, остаюсь в 10 классе, думаю о суициде. Гипотетически.

Потом слава моей травме колена, появившейся после провала вновь на соревнованиях. Я ухожу из школы по-английски хоть куда-то, колледж дешёвый и близкий территориально.

Поражения в сфере девушек, одно за другим, учёба отличная, лёгкая, я тупею, думая, что умнею, опыт с наркотиками, алкоголем, прогулы, учусь отлично, творчество о нелюбви, армия.

И я ничто и никто, нигде не учусь по факту, технически я в вузе на юриста, ничего не делая.

Дружба.

В детстве не имел друзей конкретных, кого видел, с тем гулял.


Мало что понимал. Но был сосед, с ним пинали мяч, ходили в гости, играли в лего. Потом променял меня на компьютер, я с ним за это подрался.


Ребята со двора во время футбола. Никто со мной не общается вне матчей, я странный, плохо шучу, нет общих тем.

Девушки окружают меня мне несимпатичные. Как-то общаюсь.


Катаюсь на катке. Провалы в знакомствах. С очкастым другом ссоры. С усатым другом дружу, гуляю, играем хоккей, едим шаурму, ведём паблик, играем баскет, повзрослев, он уходит в себя, теряется близкая связь. С ускоглазым другом сперва ничего, потом роднимся, ездим вместо учёбы гулять, я много шучу, пробую пить и курить, спасибо ему, после армии мне с ним не хочется разговаривать, просто быть рядом и иногда мерзко шутить, серьёзные темы меня ранят. Друг школьный единственный, Вильгельм, несёт особое знамя. Сперва я его часто спасал, помогал по учёбе, советами, в спорте, затем он преуспел, обогнал иеня всюду, я ушёл в колледж, он стал взрослеть. Я, видимо, нет. Мы дружим, но мы уже разные. Меня тянет во что-то немыслимое, у него же конкретные цели. Мечтать вредно. После армии мы дружим, но алкоголь мешает мне чувствовать нашу дружбу, я сам порчу её, думаю, что я не нужен этому человеку со своими проблемами, ведь мне никто неважен, кроме меня. Да и я себе не помогаю. Кто мой друг? В зеркале парень красивый, но ненадёжный.

Любовь.

Никогда не понимал, как она может быть реальна. У всех есть, у меня – нет. Вечное отсутствие.

Перейти на страницу:

Похожие книги

След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное