Колдоискатели (СИ)

Выслушав речь, полисмены синхронно положили руки на оружие. Алекс напрягся. Только следователь остался спокоен и кивнул Демжису.

Мой ненаглядный первым делом избавился от наручников — истончил руки так, что браслеты свалились на пол. Затем пару раз поменял черты лица, и наконец отрастил небольшие козлиные рожки. Ему очень шло.

Я ойкнула — моя одежда стала менять цвет и узор. С опозданием я вспомнила, что Демжис отдал мне свою куртку. В подтверждение колдовской природы я мило оскалилась, показав клыки.

— Пока всё, — объявил Демжис.

Австрийцы наконец проявили эмоции. Мало кому из фокусников достаётся столько смеси ужаса с восторгом. Только на лице Алекса было написано горькое раскаяние дельца, упустившего прибыльное дело. Мы же были у него в руках!

Местный рыжий полицейский трясущейся рукой сунул планшетку усатому начальнику. Он явно сожалел, что это дело заварилось на подведомственной ему территории. Может быть, будь он один, он даже отпустил бы нас на все четыре стороны… Но свидетелей было слишком много.

Больше нас не допрашивали. Отвели в камеру, которая была чище и удобней гостиничных номеров в моём родном городе. В таком далёком городе…

— Теперь за нами должны прийти специалисты, — заключил Демжис. — Как думаешь?

— Непременно… Только вряд ли врачи… То есть, они тоже, но раз уж мы в полиции, дело пойдёт по их каналам, в службу безопасности, а то и разведку… Врачи — обязательно, а вот учёным придётся подождать.

— Но мы так и предполагали. — Демжис хотел притянуть меня к себе. Я уклонилась.

— Ты что! Тут наверняка камеры наблюдения!

— Ох, да, я вечно о них забываю…

— Запоминай. Отныне мы больше никогда не будем одни. Пока мы в этих стенах… А отсюда просто так уже не выпустят.

* * *

Ноздри щекотал дымок. Я разлепила тяжёлые от сна веки и, ничего не понимая, уставилась на грубую каменную кладку. Местами камни выпали, и в дыры заглядывали солнечные лучи и голубое небо.

— Ты спала как сурок, — сообщил мне Демжис. Он сидел на корточках перед небольшим костром, в одних джинсах, вся остальная его одежда была свалена на меня.

— Стой! Разве мы не арестованы, и где следователь…

— Тебе что-то наснилось.

Внимательно выслушав мой рассказ, Демжис покачал головой и начал одеваться.

— Наверное, что-то такое и произошло бы, найди нас вертолёт. Но я хорошо замаскировал костёр. А ты просто заснула за разговором и видела сон. Так что не волнуйся, мы всё ещё в горах и совершенно свободны.

— Как я счастлива!

Но счастье длилось недолго. Стоило высунуться из-под кучи тряпок и веток, наваленных на меня для утепления, как утренняя свежесть, а проще — холодрыга, тут же крепко обхватила исхудавшее в походе тело.

— Умываться! — бодро объявил Демжис, отнимая у меня свою одежду. — У здешнего хозяина есть источник… Что такое? Ты же любишь водные процедуры?

— Я люблю их в ванной, с горячей водой… Ладно, молчу!

Мы прошли через лабиринт полуразрушенных стен, вышли за них и немного спустились по склону. Там, среди серовато-коричневых каменных сколов, проклёвывался родник, миниатюрным водопадом плескался на землю и убегал вниз, к реке. За века струя выдолбила в камне небольшую чашу, всегда наполненную кристально чистой и свежей водой. Холодной, конечно.

Около воды сидел и вчерашний старик, Малг. Улыбнулся нам приветливо, подвинулся. Пока Демжис, подавая мне пример, с наслаждением умывался, я обратилась к старику, совсем забыв про языковые барьеры народов, по-русски:

— Малг, почему вы тут живёте? Это же неудобно, и страшно, звери всякие… И холодно…

Но, как ни странно, он мне ответил:

— Натюре. Лепо! — Помолчал, и добавил: — Русский?

— Русский…

— Я есть учить русский школа. Давно.

Мои симпатии к старичку сразу возросли.

— Я было жить хороший жизнь. Жена, дети, дом было. Но печально. День раз, день два, вся жизнь. Я быть хотеть искать правда. Настоящее жизнь. Ходить сюда. Тут красота. Природа. Она моя мать, любит меня. Мы вместе, и здесь правда.

Я оглянулась. Утренний горный воздух был безупречно прозрачен и спокоен. Солнце сияло, и каждая живая душа радовалась ему. В лесу заливались какие-то пичуги, повествуя о бесконечной радости бытия. Даже суровые горы вокруг спрятали скрытую в них силу и наслаждались нерушимым покоем. Мир стоял, будто заново сотворённый, будто подарок, который нам протягивала жизнь.

И жизнь была вокруг. В каждом из кустиков, которые вдруг перестали выглядеть досадной помехой на пути, в каждом деревце, которое больше не было нелепой декорацией — это всё было одним мощным дыханием планеты Земли.

Как и я.

Я — на поверхности родной планеты.

В чём-то старик был прав.

Но лирическое очарование продлилось ровно до того момента, когда я вслед за Демжисом подошла к ручью. Идеально чистая вода отразила меня… Нет, нет! Какую-то страшную дикую бабу каменного века, немытую, нечёсаную, с веточками в волосах, в драной шкуре… То есть в моей изодранной и грязной после вчерашнего футболке. И что обо мне думает Демжис!

Малг, всё так же улыбаясь, смотрел на нас. Конечно, он давно уже отвык от нормальной жизни, но за спрос не бьют в нос.