Колдовские чары

Но тут же она благословила предоставившуюся ей возможность сейчас же сделать то, что она намеревалась предпринять. Пришпорив свою лошадь, она помчалась навстречу маркизу. Увидев ее, он лишь улыбнулся, приветственно подняв руку.

— Доброе утро, мадемуазель.

Анжела бросила на него холодный взгляд, не отвечая на приветствие.

— Я не ожидала встретить вас, месье, в такой ранний час после вчерашнего бала, ведь он завершился за полночь. Но я рада нашей утренней встрече, так как мне нужно сообщить вам кое-что весьма важное.

— Мне тоже, мадемуазель.

Он без какого-либо напряжения элегантно держался в седле. У него была чистая, розоватого оттенка кожа, в глазах пропала волнующая сердца женщин меланхолия, и они уязвительно ярко сияли на утреннем солнце. Его жеребец проявлял беспокойство, а Жоли нервно кружилась на узкой дорожке. Одарив ее загадочной улыбкой, Филипп подвел своего жеребца поближе, потом еще ближе, пока лошади не коснулись боками друг друга. Жоли вздрогнула и замотала головой, а Анжела вся вспыхнула от раздражения.

— Вот что я хотела вам сказать, — холодно начала она. — Вы не сделаете предложения моей кузине Клотильде. Должна предупредить вас, что если вы будете упорствовать и продолжать ухаживать за ней, мне придется рассказать дяде подробно обо всем, что между нами произошло сегодня ночью.

У него забегали глаза.

— Обо всем? — спросил он.

Она вдруг почувствовала укол сладостной боли в своей помятой груди, а щеки ее зарделись.

Блеск его глаз теперь говорил ей о едва сдерживаемом желании рассмеяться.

— Этого делать совершенно необязательно, моя дорогая мадемуазель Анжела, если только вы не желаете заручиться еще большим доверием своего дядюшки. Я не намерен делать предложения вашей кузине.

— Вы… вы… вы не на…мерены… — заикаясь от неожиданности, спросила она. Она ему не верила.

— Абсолютно нет.

После недолгого колебания она сказала:

— Вы мудро поступили.

Она была ошарашена той легкостью, с которой ей досталась победа, но она не получила от этого удовлетворения, напротив, она была возмущена тем, как легко он мог расстаться со своим страстным увлечением Клотильдой, даже если она, Анжела, считала, что такой выход из положения — наилучший.

Маркиз без всякого беспокойства в упор разглядывал ее.

— По сути дела, я приехал сюда сегодня так рано утром, чтобы предупредить вас о том, что я намерен просить у вашего дяди вашей руки, мадемуазель Анжела.

Его слова повергли ее в шок. Она, не отрываясь, смотрела на него.

— Моей руки? Месье маркиз, ваша наглость, несомненно, соответствует вашему титулу, и поэтому вас можно простить, — сказала она ледяным тоном. — Но вы должны отдавать себе отчет в том, что французская знать ныне обладает невысоким авторитетом даже здесь, в колониальных владениях.

— На самом деле? — кисло осведомился он. — У меня не сложилось такого впечатления. Но он покраснел, и она почувствовала радость от одержанной победы.

Она пожала плечами, давая тем самым ему понять, что о вкусах не спорят.

— Не теряйте даром времени, месье. Мой дядя не является моим опекуном. Никто не может отдать вам мою руку.

Он сощурился.

— В таком случае, мадемуазель, я хочу задать вам один вопрос. Не могу ли я получить от вас разрешения ухаживать за вами?

Вне себя от гнева она заорала.

— Да как вы смеете поступать таким образом с Клотильдой? Вам должно быть известно, что она ждет от вас предложения. И вы предоставили ей для этого все основания. К тому же она любит вас!

— Выходит, моего мнения в этом деле не нужно, вы, сердитая женщина? Я не могу больше ни о ком думать после того, как увидел вас в этой маленькой двухколесной штуковине, когда вы галопом неслись на закрытые чугунные ворота. Я решил жениться на вас, чтобы предотвратить в будущем несчастный случай, и чтобы сохранить в неприкосновенности вашу прекрасную шейку.

— Вы издеваетесь надо мной, месье! Я не желаю больше… выслушивать такой вздор…

— Напротив, я говорю совершенно серьезно. Да поможет мне Бог! Вы — самая безрассудная наездница, Анжела, и если не во Франции, то наверняка в Англии, вас подвергли бы остракизму за то, что вы по-мужски сидите на лошади, но вы — удивительно красивая женщина и я безумно вас люблю.

Несмотря на охвативший ее гнев, сердце у нее подпрыгнуло. Она ответила ему еще более ледяным тоном.

— Какое, однако, несчастье! Я вас не люблю.

— Значит, у меня есть соперник? — спросил он мягко. Его тон говорил о том, что он сводил "на нет" вероятность существования какого-либо претендента на союз с Анжелой.

Она нетерпеливо махнула рукой.

— Мой дядя при нашей встрече сообщил вам о моем решительном намерении никогда не выходить замуж.

— Но я отказываюсь этому верить, мадемуазель. Вы — женщина взбалмошная, как и ваша кобылка, но вчера вы предстали передо мной страстной женщиной, женщиной, созданной для любви. И вам об этом хорошо известно.