Колдовские чары

Находясь в такой обстановке, которую она прежде и представить бы не смогла, общаясь только с девочкой, которая всегда внушала ей чувство неловкости и неприязни, Анжела, лежа на своей грязной постели, уставилась на задымленный потолок, размышляя о своей упорядоченной жизни там, дома. Ей хотелось знать, регулярно ли выводит Жюль ее кобылу "Жоли" на прогулку, посадил ли Жан-Батист тростник. Она думала о Мими и очень скучала по ее легко возбудимой жалости к себе. Но больше всего ее удивляло, что здесь делает Анжела Роже, хозяйка поместья "Колдовство".

— Знаешь, что меня заставило сняться с насиженного места, Минетт?

— Что же, мадам? — спросила с беспокойством в голосе девочка.

— Любовь. — Анжела рассмеялась, широко разведя руки.

Этим жестом она словно пыталась обнять небольшой прокопченный камин, пылавшие в нем дрова, маленькое оконце в стене, с его гнилыми деревянными ставнями, хлопающими под порывами ветра о каменную стену, грязную кровать, на которой она лежала.

— Любовь заставила меня поменять "Колдовство" вот на это убожество.

Она перевела свои покрасневшие глаза на маленькую служанку, кожа у которой была почти такой же светлой, как и у нее самой, а ее глаза напоминали ей глаза Клотильды. От этого ей всегда было не по себе.

— И ты вот тоже со мной здесь, папин "маленький котенок"!

Пережив несколько мгновений страха, Минетт заулыбалась, потом захихикала. Анжела смеялась, пока на глазах у нее не выступили слезы, потом сказала:

— Вымой мне лицо и руки, Минетт, и принеси немного супа. Мне нужно не забывать о ребенке внутри меня.

Когда спустя два часа вернулся Филипп, весь промокший и уставший, но с нанятой каретой, он заметил, что Анжеле стало значительно легче. Она заявила ему о своей готовности немедленно покинуть эту зловонную гостиницу.

Они вышли из гостиницы через час под холодным моросящим дождем, натянув на себя в несколько слоев всю имевшуюся у них в запасе одежду. Когда Анжела увидела ожидавшую их во дворе карету, ноги у нее подкосились. Это был ветхий экипаж, в который были впряжены лошади, которые, вероятно, никак не могли бы дотянуть до следующего постоялого двора. Кучер положил ей под ноги нагретые кирпичи и сообщил Филиппу с невообразимым акцентом, который Анжела так и не разобрала, что они смогут поменять эту "грелку" по дороге в Нант.

Филипп не только промок до нитки и чертовски устал, но еще был и унижен тем, что не смог достать более приличный экипаж. Он знал, что Анжела придет от этой кареты в ужас, и, конечно, понимал ее отвращение. Путешественники устроились на двух сиденьях, покрытых алым атласом, отороченным по краям редкой шелковой бахромой, вытертым телами пассажиров. Минетт села рядом с госпожой, а Филипп напротив. С крыши экипажа на них падали капли воды, а из щелей в окнах и дверцах в салон проникал холодный, пронизывающий ветер.

Все это, конечно, Анжела могла стерпеть, но как только они выехали на дорогу, та оказалась вся покрытой большими, наполненными грязью ямами, в которые постоянно проваливались колеса. Их бросало из стороны в сторону, словно тряпичных кукол.

Разъяренный, Филипп, выглянув из окна, крикнул кучеру:

— Послушай, парень, нельзя ли помедленнее, ради Бога! У меня больная жена.

Этот грубиян ответил, что если он послушает джентльмена, то колеса провалятся в яму и уже надолго застрянут там, и тогда им уже никогда не добраться до Нанта.

— Ты, самонадеянный молокосос! — заорал на него Филипп. — Ты был бы рад добраться до Нанта за один прыжок, тебе на все наплевать.

— Мы никогда не доедем до Нанта, если будем здесь прохлаждаться, месье, — предостерег его кучер. Ветер донес его слова до Филиппа. — Именно на этом месте на один дилижанс напали разбойники, которые обитают вон в том лесу. Шестнадцать пассажиров были ограблены, а с полдюжины они отправили на тот свет.

— Боже мой! — вскрикнула Анжела, крепче прижимаясь к мужу, чтобы хоть как-то смягчить получаемые удары, когда они на полном галопе неслись через мрачный лес. Глаза у Минетт еще больше расширились от страха.

Когда стемнело и они въехали на постоялый двор придорожной гостиницы, расположенной всего в нескольких лье от Нанта, все тело Анжелы покрылось синяками и ныло от боли. Дождь лил как из ведра, и она совсем окоченела от холода. Маленькая гостиница оказалась довольно чистой и опрятной, и в ней было так удобно, словно они внезапно оказались в раю. Проснувшись ночью, Анжела обнаружила, что у нее началось кровотечение.

Расстроенный, Филипп разбудил хозяина с женой, но они сообщили ему, что ближайший доктор живет в Нанте. Несмотря на предлагаемое Филиппом золото, он отказался в такую бурю до утра посылать кого-либо туда. В такое время добрый хозяин и собаку не выгонит за ворота. Но еще задолго до наступления утра, когда свирепый ветер со всех сторон штурмовал маленькую гостиницу, почти вдвое сгибая стволы деревьев на дороге, Анжела с Филиппом потеряли наследника, рождение которого они с такой любовью и с таким восторгом ожидали.