Колдовское кружево

Иногда последнего называли царём, но то было неверно. В мире Нави не могло быть царя – никто не мог властвовать над самой Смертью. Никто не знал, как давно и почему среди мёртвых поселился живой колдун, что он сделал, как поборол саму Смерть или договорился с Мораной. То была загадка. Вран же видел, что он спокойно жил в доме из людских костей, иногда пил отвары с живой или мёртвой водой и писал письма знакомым ведьмам.

Колдун жил в мире Нави так давно, что его прозвали Бессмертным, а за худобу и костяной дом – Кощеем. Впрочем, вид у него всё ещё был вполне человеческий. Бледный, худой, но по–прежнему отдающий пламенем Жизни.

– Принёс? – Кощей отряхнул смольную мантию и хмуро взглянул на Врана. Тот потянул лапу вверх, позволяя стянуть письмо, а вместе с ним и склянку с колдовским отваром.

Колдун развернул бумагу и принялся внимательно читать. Вран не узнал, что было в письме – Кощей сразу же бросил его в пламя свечи, стоявшей рядом, схватил склянку, залпом выпил прозрачный отвар, который отдавал полынью, и выдохнул.

– Во дела, – покачал он головой. – Иной раз жалею, что от живых отстранился.

Вран ничего не ответил. Кощей мог сколько угодно жаловаться на собственную участь или ворчать – его всё равно никто не слышал уже много столетий. Вран не помнил, останавливались ли во дворце живые, хотя ходили слухи, что временами к Кощею приходили ведьмы, самые могущественные из них, которые могли спокойно пересечь грань и погостить в мире Нави седмицу–другую. Но мало кто верил в подобное, ведь все знали, что с того света не возвращаются. Только самые выносливые вороны могли пересекать границу и недолго оставаться среди мёртвых.

– Передашь ведьме моё согласие, – сказал Кощей. – И смотри, не перепутай, а то все перья поотрываю.

– Не поотрываешь, – фыркнул Вран. – Но я тебя понял, всё передам.

Он не без удовольствия покинул костяной дворец. Хмурый Кощей никогда не нравился Врану, как и весь Навий мир, где вечно кто–то выл, стонал и плакал. Конечно, были и те, кто обретал заслуженный покой, и тогда души их покидали эту мучильню, устремляясь далеко вверх. Отчасти этим занимался Кощей. Может, то и было главным условием? Смерть не трогала его, а он помогал и ей, и богам, и душам. Не самый благодарный труд, хоть и благородный.

Интересно, что заставило его отречься от Жизни? Тут тоже оставалось полагаться на слухи. Старшие ещё в детстве рассказывали Врану, что Кощей Бессмертный когда–то давно был юношей, полным надежд и веры в лучшее, а после повидал войну, кровь, море предательств и коварства, поседел раньше времени и возненавидел даже воздух, которым дышал, потому как всё вокруг казалось ему отравленным, полным человеческой хитрости и двуличия. Тогда Кощей чуть ли не плюнул богам в лицо, презрел их и их мир и сам вошёл в царство Смерти, но Смерть не знала, что с ним делать: боги не пускали его в высший мир, а для Навьего царства он был слишком чистым. Вот и пришлось договариваться, и с тех пор сидел Кощей в костяном дворце, хмурился, писал о всяком знакомым ведьмам, иногда посылал подарки и ничуть не менялся со временем.

Многие ворожеи были ему благодарны, ведь только он мог доставать мёртвую воду – ценную вещь, нужную для разных колдовских дел. Вран не мог много унести с собой, поэтому приходилось ведьмам довольствоваться небольшими склянками, но и то было им в радость.

Вран летел через мрачный лес. Внизу просили и шипели Нави. Те, что посильнее, принимали облики прекрасных юношей и дев. Они предлагали ворону сладости, кровь, воду и много отдыха. Иной раз приходилось поднимать голову, чтобы увидеть серость вместо ясного неба. В мире мёртвых не светило солнце – вечнозелёные кроны плотно окутывал молочный туман, не давая увидеть, что творилось в вышине. Вран знал, что последней не было – лишь бескрайняя пустота.

Удивительно, как Кощей не сошёл с ума, прожив наверняка не один век в одиночестве, среди тварей и мрака. Видимо, он видел худшее. Его могли убить собственные друзья или полюбовница. А может, и то, и другое – не зря ведь поседел в молодости. Если судить по его виду… Вран сказал бы, что Кощей увидел всю черноту мира и испытал её на себе. Незавидная участь.

Он поёжился от одной мысли и полетел как можно быстрее. Всё же Навий мир казался Врану слишком безумным и жутким – чего только стоили лики, вырезанные на стволах деревьев! Они изображали мучения, вынуждая милосердного путника остановиться. Но стоило замереть и засмотреться, как из ниоткуда наверняка появились бы лапы и схватили живого. Вран видел это однажды, потому прекрасно знал: не стоило обращать внимания ни на них, ни на остальных тварей.

Чем раньше он доберётся до живых, тем лучше. Там и передохнёт, и отоспится, и восстановит силы.

2.

Лихое пламя отплясывало в глазах Мрака. Ягиня внимательно наблюдала за гостем. Чёрный всадник оставил коня во дворе и с усмешкой попросил её подать хорошего вина и мяса. Пришлось посылать Домового в погреб. Сама она спускалась бы долго, годы всё же были не те.