Колдовской отведай плод (СИ)

— Не понимаю, — сказала я наконец. — Для чего предназначена треугольная башня? Снаружи она защищена охранным контуром, причем самого низшего пошиба. Казалось бы, внутри должны храниться сокровища. Или находиться тайная лаборатория мага. Но в ней ничего, ничего нет! Земляной пол, сырость, да еще противная зеленая плесень на стенах. И, тем не менее, кабинет за каким-то демоном туда перемещается! Для чего? Что там такого, в этой башне?

— А ты спроси у своего знакомого, может, он объяснит.

Я непонимающе взглянула на Гвейна:

— Какого еще знакомого?

— Того самого, с которым ты так мило ворковала.

Он произнес это как можно равнодушнее. Однако жевлаки на щеках так и играли.

— Ты рехнулся? Мило ворковали? Да мы просто разговаривали. Он рассказал много интересного. Например, что…

— Не сомневаюсь, — перебил Гвейн. — Наверняка и ты ему поведала все секреты.

— Ну, не все… — неуверенно сказала я, припоминая, что именно я наболтала Дашу.

Гвейнард взвился:

— Как ты вообще могла с ним откровенничать? Да еще и это… целоваться!

Я рассердилась и даже слегка отодвинулась:

— А тебе какое дело? С кем хочу, с тем и… откровенничаю!

— Он наплел тебе с три короба, а ты и уши развесила. Ну, давай, слушай теперь всех подряд. У соблазнителей, между прочим, есть один особый приемчик, знаешь? Внушить тебе, что ты… ну, например, потерянная в детстве принцесса. Или великая волшебница. Или… неважно, кто, но особа высокого ранга. И все. Ты его с потрохами. Он тебя проглотил, поглотил, не помиловал.

— Вовсе он меня не глотал.

— Ну, конечно. А то я не слышал! Ты даже не знаешь, кто он такой, этот твой Даш! А если он ворюга и спер какую-нибудь важную вещь из кабинета? И вообще, как он туда проник? Что ты про него знаешь?

— Но я и про тебя ничего не знаю. Может, расскажешь, кто ты такой и почему я могу доверять тебе?

Гвейн неожиданно смутился, отвернулся и забормотал что-то неразборчивое.

— Э, нет, — решительно сказала я. — А ну, выкладывай, кто ты такой!

Он, не поворачиваясь, ответил:

— Мира, если честно, я сам не знаю, кто я такой.

— Это как? — удивилась я.

— А вот так.

Он повернулся, и в глазах его было такое отчаяние, что я сразу же его пожалела.

— Не знаю, и все. Не помню. Родины своей не помню, города, где жил раньше, родителей, друзей. Ничего не помню. Будто бы и не было у меня ничего раньше.

— Так, погоди. А с какого момента помнишь?

Я ему сразу поверила. Вот сейчас он говорил правду, а не тужился, якобы вспоминая название своей страны.

— С какого момента? — он задумался. — Первое, что помню — сижу возле дороги. Кто-то проезжает мимо, пыль поднимает. Лошади, телеги, всадники. Никто не останавливается, даже внимания не обращает.

— Значит, дорога была проселочная, а не городская?

— Ну да. Город — как я потом узнал, Ойлин — виднелся вдали, очень далеко от меня… Я с трудом поднялся… У меня почему-то все тело болело, не знаю, почему. Ноги подгобались, дрожали, будто я до того пробежал огромную дистанцию. Тем не менее, я поднялся и пошел к городу. Шел медленно, и город никак не желал приближаться. Но я все шел. Мне зачем-то очень надо было добраться до людей… Очень хотелось есть и пить. Больше, наверное, пить, во рту пересохло и глотать было больно. Меня мутило, перед глазами прыгали темные пятна… Не знаю, сколько прошло времени, когда меня догнала быстроходка. Это я позже узнал, как называется сия конструкция, а тогда подумал: надо же, какая странная штуковина. Вроде не телега, но и не автомобиль…

— Чего? Какой еще автомобиль? — удивилась я. Никогда не слышала этого слова.

— Ну… это машина вроде быстроходки. Перевозит грузы и людей. Только ездит не на магическом элементе, а на бензине… Такая жутко вонючая штука. Извини, не могу лучше объяснить.

Жутко вонючая штука? Хм. Неужели кто-то стал бы ездить на такой?

— Быстроходку вела очень симпатичная девушка. Машина сначала поравнялась со мной, потом замедлила ход и, наконец, остановилась. Девушка открыла дверцу, махнула рукой и показала на соседнее сиденье. Я смотрю и думаю: чего она хочет? Ну, ведь явно же хочет чего-то, а я как дурак стою столбом и не понимаю. И слов ее тоже не понимаю, ни одного. Вернее, я потом уже сообразил насчет слов, а тогда думал: она зачем-то произносит какие-то звуки. Красивые такие, я аж заслушался. Она замолчала и некоторое время внимательно на меня смотрела, вроде бы тоже к чему-то прислушивалась. Тогда я сказал, что хочу пить. Или может просто промычал. Она не понимала меня, как и я ее не понимал. Тогда она вышла из машины, подошла и надела мне на шею цепочку. Вот эту.

Гвейн слегка распахнул ворот рубахи, и я увидела на его шее тонкую ниточку, почти незаметную.

Значит, я не ошиблась, у него действительно была цепь. Все время. Все то время, пока он был здесь, в замке.

— Она сказала — садись, поехали, и я сразу понял. И ее слова, и что сам, похоже, из другой страны. Попросил пить. Она достала бутылку с водой. Я пил жадно, выпил всю воду из бутылки. Девушка смотрела на меня внимательно и испытующе, как на какого-то дикаря. Наверное, я тогда и выглядел как дикарь… А потом мы поехали в город.