Колдовской отведай плод (СИ)

— И что? — меланхолично отозвался мой приятель. — Ну, допустим, ты права. Легче тебе от этого стало? Сад уже весь перекопан, никакого клада там нет. Можно, конечно, пройтись по второму разу, но, думаю, Сварт укокошит нас прежде, чем мы дотронемся до лопат.

— Это точно, — согласилась я. — Чтобы не подкапывали корни особо ценных деревьев. Как думаешь, это он пульнул в меня силовым импульсом?

Гвейн усмехнулся:

— Даже если и он, осуждать его я не буду. Он ведь все-таки садовник. Поэтому беречь и преумножать урожай обязан. Так или нет?

— Так, — согласилась я.

— К тому же, он утверждает, что не узнал тебя в странном балахоне.

— Это все-таки был он?!

— Не знаю, — тут же пошел на попятную Гвейн. — Я этого не говорил. Я вообще ничего не говорил.

Он поспешно вернулся к созерцанию родового древа:

— А давай расспросим Макер-тота, что он думает по поводу странного призрака, Светлейшего Яблока и прочих странностей.

— Зачем? — поразилась я. — Он ведь не может говорить.

— Говорить не может, — согласился Сварт, — зато может кивать головой. Так ведь, папочка?

Человек на портрете сморщил нос и замер, глядя в одну точку.

— Не хочет, — разочарованно сказала я. — А почему ты назвал его папочкой?

— Сам не знаю, — пожал плечами Гвейн. — Возможно, потому что он годится по возрасту нам в отцы.

— Тогда уж в деды, — сказала я. — Ладно, ты как знаешь, а я пойду в папочкин кабинет. Интересно, в связи с выбыванием из игры одной из наследниц список вещей уже можно не искать? Подозреваю, его по какой-то причине разорвали. В кабинете я нашла множество обрывков. Их придется очень аккуратно склеить, чтобы понять, чем это было раньше. Может быть, там хранились действительно важные документы. Вот только у меня на это совсем нет времени.

— В чем же дело? — сказал Гвейн. — Давай я посклеиваю. Заняться-то все равно нечем.

— Ах да, разделяю твою скорбь, ведь дама твоего сердца забылась летаргическим сном.

Я произнесла последнюю фразу очень спокойно, даже немного сочувственно, однако для Гвейна она оказалась последней соломинкой. Он больно схватил меня за руку:

— Еще раз скажешь что-либо подобное…

— И что? — ледяным тоном произнесла я, вырывая руку.

— Пожалеешь.

Он хотел добавить еще что-то, но тут в каминном зале появился Сварт.

— Миста Мира, — обратился он ко мне, — как вы считаете, можем мы вызвать поверенного для окончательного разрешения вопроса о завещании?

Я задумалась. Конечно, Банкин только изображал нежную девицу. Но где в это время находилась настоящая Ариенна? Ведь она была наследницей, поэтому ей надлежало присутствовать в замке. Жуткая мысль поразила меня: а вдруг девушка лежит в каком-нибудь холодном подземелье, полном крысами, связанная, с кляпом во рту и умирает от голода и холода…

Садовник, перехватив мой встревоженный взгляд, видимо, догадался, о чем я думаю, и ответил:

— Подлинная миста Ариенна сейчас находится дома, в столице. Я связался с ней по вашему переговорнику. И знаете, она поведала мне довольно забавную историю. Не так давно к ним пришел один мист, представившийся дальним родственником Макер-тота, по огромному недоразумению оставшимся без наследства. Он очень, очень, ну просто чрезвычайно хотел получить что-нибудь на память о почившем дядюшке. Думаю, вы догадываетесь, кто это был. Он предложил пару безделушек за документ о передачи права на получение наследства.

— Странно, почему он приехал сюда под видом девицы, — задумчиво сказал Гвейн. — Имея доверенность, мог бы не менять ни внешность, ни пол.

— Не скажите, — покачал головой садовник. — Посторонний человек неминуемо вызвал бы подозрение. А он хотел добраться до Яблока Света, не привлекая внимания. А потом предстал бы перед нами в своем истинном обличии, потрясая доверенностью и утверждая, что девушка только что уехала. Поскольку Ариенна и вправду не собиралась никуда ехать, то выдала сей документ без лишних раздумий.

— Идиотка, — пробормотал Гвейн.

— Не сказал бы, — возразил Сварт. — За него она получила защитный амулет и чашку-непроливайку.

— Вот гад, — с чувством сказала я. — И то, и другое спер из музея. Своими бы руками придушила.

— Так иди и придуши, пока есть такая возможность, — разрешил Гвейн. — Или нет, лучше напиши заявление о музейной краже. Его потом без тебя придушат.

— Бесполезно, — махнула я рукой. — Банкин ото всего отопрется, экспертиза и охрана ничего не покажут — он ведь, поди, пользовался какой-то дырой в защитном контуре. Приметы, выданные поисковиком, можно присобачить к доброй сотне сотрудников. Так что привлечь Банкина, увы, невозможно. Единственное, надо найти ту самую дыру в защите. Я обязательно сообщу о ней своему начальнику… то есть, его заместителю. Хотя, наверное, они и сами об этом знают, я же оставила записку в архиве!

— Записку наверняка уничтожили, — грустно сказал садовник. — Это довольно весомая улика.

— Не уверена, — возразила я. — А вдруг Банкин ее не заметил?

— Тогда уничтожил другой воришка. Миста Мира, я думаю, во всем вашем музее вы — едва ли не единственный работник, который не стащил ни одной маго-штучки.

Я нахмурилась: