Колдовской сезон

Тираэль на мгновение взглянул на меня, как будто думая остаться. Но в конце концов он отвел взгляд, повернулся и отошел от меня.

На арене было тихо. Я выдохнула, затаив дыхание. Мышцы ног становились все более ватными по мере того, как я приближалась к Верховным. Когда до них оставалось всего несколько футов, я остановилась с бешено колотящимся сердцем и сглотнула. Вспомнились слова Тираэля, которые он так часто говорил мне во время тренировок:

Что бы ни случилось, ты должна сохранять самообладание, Хелена. Не показывай им свою слабость, иначе они победят. Навсегда.

Я вздернула подбородок и произнесла самым четким голосом, на который была способна в тот момент. Ему меня научил Тираэль.

– Ave sanctas. – Приветствую вас, Верховные.

Та, что стояла слева, опустила капюшон. У нее были длинные белые волосы, как у Бабы Грир, и морщинистая кожа, на которой было много складок. Но, когда взгляд Верховной впился в мой, я испугалась. Ее радужки были белыми. Сверкающее кольцо цвета слоновой кости вокруг зрачка размером с головку булавки.

– Добро пожаловать, дочь Сифры, внучка Морриган. – Она наклонила голову, но не спускала с меня глаз. – Я – Мира. Мои соратницы, – она указала пальцем на женщин рядом с ней, после чего Верховная, стоявшая в центре, опустила капюшон. – Кикки, – буквально через секунду азлатка справа тоже обнажила свое лицо, – и Баба Гринблад.

Я осмотрела Верховных. У Бабы Гринблад были огненно-рыжие волосы, которые пышными локонами спадали на бедра, и лицо, напоминающее кукольное. Это выглядело причудливо, потому что эта женщина была старой, даже древней, но казалась на удивление свежей. Ее губы сложились в узкую линию, а на изящном курносом носу Гринблад появилось несколько морщин, когда она скорчилась. В отличие от Миры, она была стройной и высокого роста. От привлекательной внешности Верховной у меня по телу пробежала пугающая дрожь.

А между ними, в окружении своих сестер, Кикки смотрела на меня с широкой улыбкой. Ее клыки сверкали ярким золотом. Верховная-оборотень заплетала волосы в две косы, разделенные зубчатым пробором. Правая сторона волос была окрашена в синий цвет, другая – в зеленый, а светлая челка, закрывавшая лоб, едва выделялась на фоне ее бледной кожи.

У каждой из них были эти странные белые радужки.

– Итак, – продолжила Мира. То, как она вела разговор, ясно говорило о том, что ей нравилось контролировать ситуацию. – Ты сегодня здесь, чтобы присоединиться к народу Света. Права ли я в этом предположении?

– Да.

– И ты чувствуешь, что достаточно созрела для такой жизни?

– Я… Да.

Баба Гринблад склонила голову. Ее глаза приняли безумное выражение.

– Почему так нерешительно? – услышала я ее голос в своей голове. – Ты пытаешься бросить вызов богам?

– Что? – Мой голос громко прозвучал в царившей вокруг тишине. Мне было интересно, могли ли зрители также слышать Бабу Гринблад. Она провела рукой по воздуху. Не прошло и секунды, как я почувствовала резкий порыв ветра, пробежавший по моему лицу. Я задыхалась. На моей щеке появилось ощущение тепла, прежде чем я почувствовала, как по ней стекает капля.

– Правильно говорить: «Что это значит, мэм?»

Жгучая боль усиливалась, но я не осмеливалась вытереть кровь. Я сглотнула, на мгновение зажмурила глаза и кивнула.

– Что это значит, мэм?

– Боги не хотят тебя, Хелена, – раздался ее шипящий голос в моих мыслях. – Они считают тебя недостойной. Слабой. Ты знаешь это, не так ли? Ты знаешь, что не приносишь никакой пользы нашему сообществу. Жалкое зрелище. Такое же разочарование, как и твоя мать, даже несмотря на то, что она могла использовать свою силу. Пусть и в подлых, предательских целях.

Мне не хватало воздуха. Глубоко внутри меня что-то пульсировало, призывая освободить его. Такая четкая связь с внутренним хаосом напугала меня. Я знала, что если уступлю его просьбе, то смогу проникнуть в разум Бабы Гринблад. Но для чего? Я не была убийцей. И все же это глубокое внутреннее желание причинить ей зло вызывало у меня беспокойство. Что, если однажды я перестану это контролировать? Что, если я превращусь в монстра?

Я сглотнула и взяла себя в руки.

– Я достойна. – Мой твердый голос заполнил тишину. – И я докажу это. – Я посмотрела Бабе Гринблад прямо в глаза. – Если Вы позволите, мэм.

Тираэль предупреждал меня, что они не были дружелюбны. In regiment mits pakis. Полк приносит мучения, чтобы ты выжил. Верховные свято верили, что жесткость ведет к силе, которой их народ должен обладать. Они причиняли своим детям боль с раннего возраста, чтобы закалить их.

– Что ж. – Теперь слово взяла Кикки. – Давай тогда начнем твой тест, ладно?

Я посмотрела в глаза той, что была выше и носила разноцветные вьющиеся волосы, и кивнула. Кикки открыла рот. Змеиное шипение наполнило арену. Ее золотые резцы ярко блеснули.

– Сними форменную куртку, Хелена Иверсен.