Колдовской сезон

Я уже давно успела забыть, что на мне до сих пор была куртка Тираэля. Тепло стало чем-то привычным. Кожаная ткань упала на землю. Песок взметнулся вихрем. Внезапно я почувствовала себя опустошенной и покинутой. Я сопротивлялась желанию обхватить себя руками. Когда тонкая шелковая ткань плаща Верховной коснулась моих обнаженных рук, по телу пробежали мурашки.

– Хелена Иверсен, – произнесла Мира спустя мгновение. – Каковы основные законы, установленные последними детьми азлатов?

Я набрала в грудь воздух. Законы были напечатаны красными чернилами на белой бумаге в Библии азлатов. Говорили, что они были написаны кровью богов. Я их выучила.

– Первый закон: молчи о своей крови. Второй закон: прояви милосердие – не убивай братьев и сестер твоего Света. Третий закон: береги человеческое сердце – ты не должен убивать гуманоидов, достойных защиты. Четвертый закон: не говори неправды, ты не должен лгать. Пятый… – Я сглотнула комок, образовавшийся в горле, и постаралась как можно лучше скрыть дрожь в голосе. – Покарай тьму – ты не должен поддерживать никаких контактов с темным народом. Твой свет – это твой свет, боги сияют для тебя. Уважай это, оставаясь верным своему народу. – На мгновение я стиснула зубы и запретила себе думать, опасаясь, что Баба Гринблад залезет мне в голову. – Шестой закон: проявляй уважение – почитай старших. Седьмой закон: окрести свой хаос как управляемую силу – уважай правила магии. Восьмой закон: устрани любой вид страха – не показывай страха. Девятый закон: рискуй своей жизнью ради мира во всем мире.

– Продолжай, – настаивала Мира.

– Десятый закон: никаких аллегорий для азлатского языка – любой вид перевода запрещен.

Громкий смех Бабы Гринблад пронзил мою голову.

– Как будто ты когда-нибудь сможешь выучить наш священный язык.

Я проигнорировала ее оскорбление, хотя оно задело меня за живое.

– И последний закон: заботься о тех, кто страдает, никогда не игнорируй нуждающихся.

Мира склонила голову. Она провела пальцем по украшенной бриллиантами броши, на которую была застегнута ее накидка.

– И что это значит, Хелена?

– Простите, что? – Я моргнула, прежде чем быстро добавить: – Мэм?

Кикки хихикнула. Внезапно ее тело начало пульсировать. Кожа на лице Верховной натянулась и исказилась, ее конечности затряслись. Кикки сжалась. Ее золотая накидка упала на землю. Словно завороженная, я смотрела на исчезающую Верховную, пока вдруг… У меня вырвался наполненный тревогой звук. Я невольно отступила на несколько шагов назад. Из-под капюшона золотого плаща выскользнула пухлая желтая змея. Часть узоров на ее длинном теле были голубыми, часть – зелеными, прямо как волосы Кикки. Раздвоенный язык выполз из ее рта. Шипя, Верховная подползла ко мне. Внутренний страх заставил меня сделать еще один шаг назад, но в какой-то момент мои ноги обмякли.

В шоке я подняла глаза и встретила пристальный взгляд Миры, которая теперь склонила голову и удовлетворенно усмехнулась. Она отключила мои ноги. Змея достигла стоп. Я издала едва заметный всхлип, но этого было достаточно, чтобы голос Бабы Гринблад снова получил повод проникнуть в мою голову.

– Трусиха, – пропела она. – Маленькая недостойная трусиха. Я должна наказать тебя.

Я потрясла головой, чтобы избавиться от голоса, но он остался. Кикки обхватила мои лодыжки. Ее гладкая кожа с прохладой прижалась к моей, пока она несколько раз не обвилась вокруг меня. Я поддалась ее цепкой хватке.

– Главный принцип азлатов, – настаивала Мира. – Что он гласит?

– Божественные артефакты… нельзя искать? – Тишина. Ясная, абсолютная тишина. Как будто даже гиральчиро замерли. Всего через мгновение я почувствовала сильное давление воздуха, сжимающее мое горло. Я в панике посмотрела на Бабу Гринблад.

– Прочувствуй хорошенько часть того, что с тобой произойдет, если ты вздумаешь пойти по стопам матери, Иверсен-младшая. – На этот раз в ее голосе не было ни капли веселья. Она звучала грубо и холодно, как смерть в своем самом ярком проявлении. – Никто не проявит милосердия. И никто не позаботится о том, чтобы твое наказание прошло быстро. Ты будешь страдать. Пытка, приятные воспоминания о которой навсегда поселятся в моем сердце.

Баба Гринблад усилила давление. У меня закружилась голова. Черные точки появлялись перед глазами и мерцали. Лишь смутно я заметила, как Мира подняла руку.

– Достаточно, вторая.

Давление исчезло. Жадно хватая ртом воздух, я прижала руки к легким. Точки медленно исчезали.

– Я не это имела в виду, – обратилась ко мне Мира. Она тоже казалась хладнокровной, но не настолько наполненной ненавистью, как Баба Гринблад. Ее длинные белые волосы мягко развевались на ветру, обрамляя выдающуюся, широко выступающую челюсть. – Я говорю о главенствующем лозунге. Девизе в бою.

– Я… – Мои легкие отчаянно нуждались в кислороде. – Я не знаю.

На моих лодыжках рассержено зашипела Кикки. Она разинула пасть, обнажив ядовитые зубы. Два из них были золотыми. Кончики скользнули по моей коже, в качестве горько-сладкого предупреждения.