Колдовской сезон

Мы вырвали души из тела, чтобы на несколько минут освободиться от боли, которая была частью нас по праву рождения. При каждом движении моих рук черные татуировки на предплечьях танцевали. Голые ветви деревьев колыхались, вороны взлетали и опускались. Наши мелодии являлись звуками подавленных чувств, которые, как все думали, были мертвы. Тонкие звуки скрипки Коры смешались с нежными звуками моего фортепиано, переходя в ровное стаккато, и наконец сменились быстрой, резкой последовательностью тонов, когда…

Скрипнула дверь. Звуки пианино стихли сразу же, как я обернулся. Кора ответила с задержкой всего на миллисекунду. Мое сердце пропустило удар, когда в дверном проеме показался профиль Хель. Она моргнула и, осознав, что мы ее заметили, смущенно опустила взгляд. На ней был только халат из белого шелка. Я подозревал, что под этой тканью она все еще носила окровавленный корсет и кружевные трусики. Ни один из нас не снял его с нее после того, как Жислен вылечила травмы и переутомление Хелены. Ее белокурые волосы ниспадали по обе стороны от лица, словно длинный благородный занавес.

Она выглядела как сломленный ангел.

– Извините за беспокойство, – пробормотала Хелена. Ее босые ноги вошли в комнату. Кончиками пальцев она провела по своему халату. – Музыка разбудила меня, и я…

– Это была наша ошибка. – Я поднялся. – Мы не должны были… – На мгновение мой взгляд скользнул к Кораэль, затем снова к Хелене. Она по-прежнему не смотрела на меня. – Тебе следует отдохнуть. Это было безрассудно с нашей стороны. Мы собираемся…

– Это не так. – Она поджала губы и нахмурилась, но ее взгляд удивительным образом выглядел нежным. – Это было прекрасно. Так… грустно, но все же красиво. Просто… – Хелена глубоко вздохнула. Затем она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Мой желудок сжался, когда я взглянул на ее ледяные голубые глаза. Словно крылья выросли в моем сердце, и это было далеко не хорошо. У сердец не было крыльев. Сердца бились, а потом умирали. Им не суждено было летать. И уж тем более не моему.

Хелена сглотнула.

– Мне нужно поговорить с тобой, Тираэль.

Дидре

Раздался какой-то шум. Я не знала, царил ли он в моей голове или доносился издалека. Перед глазами плыла чистая чернота. Морриган уже забрала меня в Тир-на-Ног? Ослепла ли я? Было ли это моим справедливым наказанием – навечно оставаться здесь и сейчас, ощущая на себе гнев богов, когда я не могла ни двигаться, ни видеть?

– Она дышит. Тео, позови Арчи. Он хотел отдохнуть. Скажи ему, что она дышит!

Подождите, что? Они говорили обо мне? Мне было трудно напрячь свою память. Попытка сложить воедино два и два показалась мне чем-то вроде попытки управлять самолетом в бурную ночь. Все дрожало и вибрировало, ни одна мысль не желала проясняться. Но постепенно кусочки головоломки сдвинулись с места. Тео был мужем Жислен. Целитель Ансгаров. Но голос, который я слышала, принадлежал не Жислен. Он не был таким резким, как тон динамичной дочери Бернеттов. Нет, голос был мягким и принадлежал Рейвен Ансгар. Если верить рассказам, она была самой одаренной целительницей среди азлатов своего возраста во всей Шотландии.

Звук шагов отдалялся. Прохладная рука легла мне на лоб. Это должно было означать, что я находилась не в Авалоне. Морриган пощадила меня.

– Ego do ti forte. – Голос Рейвен звучал тихо и гармонично. Она звучала как умиротворение, а сладкий запах мелиссы и лаванды, исходивший от нее, вселял в меня уверенность. Рейвен провела пальцами по моему лбу, втирая влажную пасту в кожу. Судя по запаху и остроте, это были чеснок и имбирь. – Ego do ti forte, – повторила она. Я даю тебе силу. – Aper ti ocules. – Открой глаза.

И, как по команде, мои глаза открылись. Я вглядывалась в темно-фиолетовые, огромные радужки. Рейвен наклонила голову. Ее плечи поникли. Она с облегчением вздохнула.

– Слава богам. – Рейвен на мгновение закрыла глаза, а затем снова открыла их, стирая тонкую пленку пота со щек. – О, Дидре, ты даже не представляешь, как мы волновались!

Мои конечности были тяжелыми как свинец. Вяло я повернула голову. Я находилась в своей собственной комнате. Малиновые шторы были задернуты, желтый свет лился на нас из газовой люстры, а голые стены были украшены силуэтами, когда пламя заставляло плясать их тени.

– Моя шея, – прохрипела я. – Она…

– Конечно, конечно! Воды! – Рейвен обернулась. При этом она опрокинула вазу с цветами на моем прикроватном столике. Она упала на землю и разбилась. Удар эхом разнесся по комнате. – О, проклятие! Мне жаль. Я позабочусь об этом. – Рейвен взяла полотенце из деревянного комода и положила его на воду, убрала осколки в сторону и положила цветы на прикроватный столик. Затем она подала мне стакан воды и помогла попить, положив руку мне на шею и поддерживая меня.

Прохладная жидкость стекала по моему горлу, и это было похоже на благословение во время засухи. Когда Рейвен поставила стакан, я спросила:

– Что случилось?

Она колебалась. Рейвен избегала моего взгляда и играла пальцами. Мне не понравилась ее реакция.

– Рейвен?