Колдовской снег

Умоляющий голос теперь совсем близко, он завис над ухом и назойливо повторяет о необходимости очнуться. Но откуда у меня ухо? Я ведь цветок. У цветов нет ушей. Однако голос говорит именно в него, значит ухо у меня все-таки есть. Выходит, я цветок с ушами. Или вовсе не цветок.

Но кто тогда?

Ощущение, что меня кто-то мягко, но уверенно трясет за плечи, возникло внезапно, как порой случается пробуждение. Ты просто выныриваешь из сна и не сразу понимаешь, что проснулся. Все еще чувствуя на себе остатки розовой поволоки, я каким-то чудом открыла то, что должно быть веками.

Сперва мир выглядел как разноцветная муть, которая постепенно обретала черты невзрачного слуги. Он склонился надо мной и тревожно вглядывается в лицо.

– Слава богам, – прошептал он, – вы очнулись. Она очнулась.

Слуга посмотрел куда-то в сторону, и в поле зрения появился второй слуга, такой же невзрачный. Только сейчас я заметила, что они похожи, как две капли воды. Захотелось спросить, что происходит, но когда попыталась это сделать, из глотки вырвался едва различимый хрип.

– Тише-тише, – поспешил успокоить меня первый невзрачный. – Не шумите пожалуйста. Сейчас, сейчас, дай ей попить.

Второй спешно подставил к моим губам стакан и аккуратно влил в рот такую горькую жидкость, что я закашлялась.

– Тише-тише, – снова повторил первый. – В вас все еще плавает рурман. Но ничего не бойтесь, госпожа. Его действие уже исчезает. Мы дали вам снадобье, оно быстро все исправит. Вы уже должны чувствовать.

Прислушавшись к себе, я действительно ощутила, как мысли постепенно обретают четкость, и я больше не кажусь розовым кустом, который создан лишь для того, чтобы благоухать.

Кровь по венам потекла быстрее, конечности налились теплом, зрение прояснилось окончательно. Теперь я отчетливо осознавала, что лежу на чем-то упругом и ровном. Приложив титанические усилия, привстала на локте и обнаружила, что нахожусь в стеклянной беседке, в центре которой высокая кушетка красного бархата, на которой возлежу я. За стенами разномастные розовые кусты, потолок прозрачный, по лазурному небу неспешно ползут облачка.

Возникло ощущение, что я и впрямь нахожусь здесь, как роза под куполом.

– Что произошло? – наконец смогла выдавить я хриплым голосом, окончательно вспомнив, что являюсь человеком.

– Слава богам, – проговорил первый слуга, видимо более коммуникабельный из них. – Вы пришли в себя. Превращение не зашло далеко. Вы сильная.

– Где я? – спросила я, и опустив взгляд обнаружила, что одета в пышное платье с вопиюще глубоким вырезом. – Какого черта на мне это надето?! Кто меня переодел?!

Первый невзрачник испуганно заозирался и вскинул ладони.

– Тише-тише, госпожа, – громким шепотом произнес он. – Пожалуйста, не шумите. Он, наконец, отошел от вас по каким-то очень неотложным делам. Он так не хотел от вас отходить…

– Кто? – спросила я возмущенно, но тут же нашлась: – Кудесник?

Слуги синхронно кивнули, первый сказал:

– Да, господин все время проводит с вами.

Реальность быстро обретала знакомые черты, те самые, которые появились у нее после встречи с бабкой Лукерьей, в которой есть место демонам, ведьмам и параллельным мирам. Но тряхнуло меня не от этого.

– Он все время был со мной? – выдохнула я, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. – Он что… Он извращенец? Он…

Договорить мысль не получилось, слова застряли, когда представила, что мог делать мужчина с женщиной наедине, пока та в отключке. Видимо, выражение лица у меня было таким, что слуги все поняли и первый спешно проговорил:

– Нет-нет, госпожа. Господин никогда в жизни не осмелился бы сделать с вами что-то неприличное. Он садовник. Вы для него, как удивительный цветок, который он непременно хочет иметь у себя на клумбе. И именно поэтому вы лежите здесь под стеклянным куполом в этом роскошном платье.

Смысл слов доходил с трудом, но все же смогла осознать – этот Лапидус Рембо, вовсе не Рембо. Рембо боролся за… за что-то боролся. А этот все-таки извращенец.

– То-то и оно, что иметь… Он хотел превратить меня в цветок? – гневно выдохнула я, чувствуя, как голосу возвращается уверенность.

Слуги снова одновременно кивнули.

– Процесс уже начался, – произнес второй, впервые подав голос, – но мы успели вовремя и обернули его вспять. Вам надо бежать, госпожа, пока он не вернулся.

– Естественно надо! – проговорила я резко и поднялась.

Грудь из выреза едва не вывалилась, я неловко прикрыла ее ладонью и повертела головой в поисках подходящего наряда. Первый слуга наклонился, а выпрямившись, протянул мне сверток.

– Мы предполагали, госпожа, – произнес он, – что вам не понравится то, во что нарядил вас господин. Мы принесли вашу одежду.

Не успев поблагодарить, я цапнула сверток и прижала к груди. Положение аховое – меня опоил какой-то чокнутый кудесник и непонятно с какой целью на меня смотрел. Следующая мысль полыхнула, как молния среди весеннего неба.

– Сколько я здесь нахожусь? – с затаенным дыханием спросила я.

Слуги переглянулись, второй ответил:

– В доме господина Рембо еще не прошло и дня с момента вашего появления.