Колдовство

Не следует забывать и о Марджори Журдемейн. Ее освободили из-под стражи, но поскольку подозрения в колдовстве оставались, поместили под надзор, чтобы не повадно было возвращаться к своему ремеслу ведьмы и знахарки. Обвинений в государственной измене против нее не выдвигалось. В отличие от знатных участников процесса, она торговала снадобьями и тем зарабатывала себе на жизнь. Если она и знала что-нибудь о том, как делать колдовские фигурки, то это были бы не медные демоны, а изображения людей, которых надо склонить к тому или иному чувству. Все тайные знания чернокнижников сводились для нее к обычной двери дома, за которой она варила свои зелья. Но шаг от высоинтеллектуальных магических упражнений до практики обычной ведьмы весьма короток и легок. Болингброк и Саутвелл, отслуживший мессу над инструментами, имели в виду одно, но получилось-то совсем другое. Великие мастера часто попадают в такую ловушку. Рано или поздно они прибегают к помощи низшей магии, и тогда — все, они пропали.[73]

Среди восковых фигурок, изготовленных Болингброком, оказалась одна, по мнению обвинения, изображавшая молодого короля; подсудимый утверждал, что фигурка была необходима для предсказаний судьбы будущего ребенка герцогини. Суд посчитал сей факт покушением на человеческую жизнь. Король не должен умирать, чтобы освободить трон для леди Элеоноры Кобэм; герцог не обязан возвращаться в постель своей жены, хотя он и согрешил, пребывая там. Приговор был вынесен против всех обвиняемых. Саутвелл умер в тюрьме. Болингброка перевели из Лондонского Тауэра в Тибурн, и там он был «повешен, выпотрошен и четвертован; его голову бросили на Лондонском мосту, одну четверть тела выставили в Херефорде, вторую — в Оксфорде, третью — в Йорке и четвертую — в Кембридже». (Два университета удостоились этой чести, наверное, в назидание возможным практикующим магам.) Марджори Журдемейн в конце концов была сожжена в Смитфилде. Герцогиню король пощадил; она покаялась, три дня ходила по улицам Лондона босая, с распущенными волосами, держа в руках свечу весом в два фунта, а затем была сослана сначала в Честер, а затем в замок Пил на острове Мэн; там у нее было время обдумать свои честолюбивые замыслы и пожалеть о том, что она выбрала для их осуществления столь извилистый путь и связалась с ведьмой.

Во Франции мы знаем два случая, относящихся к нашему предмету исследования. Оба касаются людей, связанных друг с другом определенными отношениями. Правда, после знакомства жизнь этих людей складывалась совсем по-разному. 23 февраля 1429 года в толпе собравшихся в большом зале замка Шинон, где размещался двор дофина Франции, встретились два известных человека, мужчина и женщина. Мужчине исполнилось двадцать пять лет, он был одним из великих лордов Франции, образованным человеком и воином. Звали его Жиль де Ре. Вторым персонажем была семнадцатилетняя девушка, неграмотная крестьянка, пылкая Жанна д'Арк. Дофин решил принять ее, и в свите дофина Жиль де Ре ее и увидел. Видимо, вслед за дофином, эта крестьянка очаровала его. Двор и армия приняли Жанну, и Жиль де Ре не стал исключением. В дальнейшем он не раз доказывал свою преданность Жанне, сопровождал ее везде, принимал самое активное участие во всех ее битвах. Он охранял конвой с продовольствием в осажденный Орлеан. Ему было доверено внести освященное миро для коронации дофина в Реймский собор. Жиль де Ре сопровождал дофина и архиепископа Сен-Реми на церемонию коронации. Жанна, к этому времени достигшая вершины своей славы, любила Жиля де Ре, как, впрочем, и Дюнуа, и Д'Алансона, и других ее друзей-солдат, и называла его «правдивым и смелым». Он в большой степени финансировал ход войны, сражался бок-о-бок с Девой, всячески оберегал ее в бою. Вместе они одержали множество побед над англичанами. За свои подвиги Жиль де Ре в двадцать пять лет был пожалован титулом маршала Франции, а на его гербе красовались геральдические королевские лилии.