Колдовство на Руси. Политическая история от Крещения до «Антихриста»

Ведуны занимают пограничное положение, иногда пересекая грань дозволенного. Им доступен мир неведомого. Ведь любая болезнь лишь отчасти от телес, в большей степени она порождение духовного ущерба. Бесы терзают человека за грехи, а потому нужно молиться, причащаться, поститься, гнать их. Если невмоготу, то обманывать. В особых случаях – договариваться, торговаться. Тут важен посредник – это ведун, чародей, знахарь. Он может излечить, принять на себя бесовский удар, отвести его, исхитриться. Это, конечно, грешная практика и точно запрещена, признак слабости, риск, но иногда помогает. Мария решилась. И послала свой пояс с прислужницей Натальей, женой дьяка Алексея Полуэктова, к бабке-ворожее («посылала пояс… к бабе»). А через несколько дней слегла и преставилась 22 апреля 1467 г., не дожив до 25 лет. Как хоронить стали, возложили на нее святой покров, с излишком, чтоб все покрыл, даже свисал. Чуть отошли, а он уже мал. Тело набухло, ткань сползла: «покров на ней положиша, ино много свисло его, потом же то тело разошлося, ино тот покров много и недостал на тело».

Ясно стало, что бесовскими кознями сведена была супруга великокняжеская – «от смертного зелия». Иван, который отсутствовал на похоронах, приказал провести следствие. Выяснилась роль Полуэктовых, история с поясом и бабкой. Все причастные подверглись репрессиям. Но поскольку на то была воля княгини, казней не случилось. Полуэктова на шесть лет отлучили от двора. О других летопись умалчивает.

Захоронили Марию 24 апреля 1467 г. в кремлевском Вознесенском соборе, а через пятьсот лет ее останки обследовали и обнаружили большое содержание ртути, что, возможно, и стало причиной смерти. Ртуть – жидкий металл, известен с древности и применялся в многочисленных строительных, медицинских и прочих практиках. У Марии была травма грудной клетки, которую, надо полагать, лечили какими-то сложносоставными мазями[95]. Так, может быть, подобрались бесы.

Высказывалось предположение, что к устранению тверичанки могла быть причастна свекровь, Мария Ярославна из серпуховских, и не забыла вынужденные обстоятельства брака сына. К 1467 г. в Твери правил малолетний князь Михаил, брат Марии, который был послушным вассалом Москвы и самостоятельной политики не вел. Однако позднее, когда он захотел породниться с литовскими правителями, это вызвало гнев Ивана III. В итоге в 1485 г. Тверь была захвачена и утратила независимость, а Михаил бежал в Польшу, где умер в 1505 г. Детей у Михаила не было – тверская династия пресеклась. Вполне возможно, что Марию считали оплотом тверского влияния в Москве, а потому желали устранить. Примечательно, что летописец специально отмечает присутствие при погребении великой княгини свекрови, которая вскоре стала прилагать особые усилия по перестройке и украшению кремлевского Воскресенского монастыря, как бы замаливая грехи[96].

* * *

Бог хранил князя Ивана, не убив, сделал сильнее веру его и вручил венец царский. Женился он снова в 1472 г. на Софье Фоминичне (Палеолог), племяннице последнего византийского василевса Константина, передавшей кровь и дух римских императоров на Русь. Родила она Ивану шестерых сыновей и многих дочерей, но козни врагов не оставляли благочестивое семейство. Колдуны продолжили попытки подобраться к трону. Теперь под личиной врачевателей.

В 1482 г. явился «некий немчин Онтон», зарекомендовавший себя первое время умелым лекарем. И был в большой чести у великого князя. И заболел князь Каракуча (Кара-ходжа) из свиты касимовского хана Данияра, внука Улу-Мухаммеда. И поручили Антону лечить его. А Каракуча на слово был остер, опаслив до сатанинских практик, подозревал Антона, порицал его. И не смог Антон скрыть злобы своей. И уморил Каракучу «смертным зельем за посмех». Открылись глаза великому князю Ивану, и потребовал он наказать Антона смертью – единственным снадобьем для кудесника. Врача отвели на Москву-реку «под мост зимою» и зарезали ножом «как овцу»: «Того же лета врач некий немчин Онтон приехал к великому князю, его же в великой чести держал князь великий, врачевал же князя Каракучю царевичева Даньярова да умори его смертным зельем за посмех; князь же великий выдал его сыну Каракучеву, он же, мучив его, хотел дать на откуп, князь же великий не повелел, но велел его убить; они же, сведше его на реку на Москву под мост, зимой, да зарезаша его ножем как овцу»[97].