Колдовство на Руси. Политическая история от Крещения до «Антихриста»

Н. М. Карамзин считал Каракучу сыном Данияра, но текст не вполне ясен. Как писал В. В. Вельяминов-Зернов: «Будь Кара-ходжа действительно сыном Данияра, то летописцы наверно назвали бы его не просто князем, а царевичем»[98]. К тому же упомянут сын Каракучи, хотя известно, что Данияру он не наследовал. Данияр был сыном первого касимовского правителя на московской службе и правил в 1469–1486 гг. После него казанская ветвь касимовских князей пресеклась и перешла к крымцам. О детях Данияра ничего не известно. Однако в нашем сообщении упоминается сын Каракучи, который даже хотел поживиться на смерти отца, но великий князь запретил. Выкуп, судя по всему, татарин хотел требовать у кого-то за границей. Выходит, что Каракуча никак не потомок Данияра, но просто знатный представитель династии. Его смерть точно могла взволновать, но катастрофой не была. Впрочем, касимовская династия таки пресеклась через пару лет. Можно, конечно, предполагать заговор.

Ритуальный характер казни Антона кажется не очень заметен, но ясно, что простых преступников не отправляли именно под мост и не кололи, как животных, чтоб кровь потом речная вода смыла – других лишали жизни публично, чтоб служили примером окружающим, их демонстрировали, а не замалчивали, делая экивок миру астральному. Антона убили как колдуна – предали низкой смерти. Для тех лет это вовсе не какое-то зверство. Как отмечала немецкий историк Сабине Думшат в отношении этого случая, для виновников «неэффективного лечения» сожжение или колесование было «обычной практикой» в Европе тех лет[99].

Тем не менее именно смерть доктора Антона зимой 1482/1483 г. особенно испугала другого иноземного служащего в Москве – Аристотеля Фиораванти (род. 1415). Потомственный болонский литейщик был уже в преклонных годах, когда в 1475 г. прибыл в Россию из Венеции. Здесь он прославился строительством Успенского собора в Кремле. Потом участвовал в возведении других храмов, но самое главное – организовывал пушечно-литейное производство. Он фактически возглавлял русскую артиллерию в те годы, участвовал в качестве главного пушкаря в государевых походах на Новгород (1478), Казань, Нижний Новгород (1482) и Тверь (1485). Он же занимался чеканкой монеты. Такое обилие талантов и ответственность долгие годы не позволяли отпустить итальянца домой. После казни Антона он пришел в ужас и его пришлось удерживать силой:

«Тогда же Аристотель, бояся того же, почал проситься у великого князя в свою землю; князь же великий, поима его и ограбив, посади на Онтонове дворе за Лазорем святым»[100].

Царь Иван отобрал у Аристотеля все нажитое, а самого запер на усадьбе того самого Антона, судя по всему. Располагался этот двор где-то в Кремле за храмом Воскрешения Лазаря, что теперь под церковью Рождества Богородицы на Сенях. Видно, что Антона действительно содержали близко и «в великой чести». Ничего более про этого «немчина» мы сказать не можем. В историю он вошел как первый иноземный врач на русской службе. Судьба экспата оказалась незавидной. Впоследствии она послужила вдохновением для писателей. В 1838 г. ему посвятил свой роман «Басурман» И. И. Лажечников.

Аристотель в заточении пробыл недолго. В августе 1485 г. он уже упоминается при артиллерии в походе на Тверь. Однако это последнее известие о нем. Полагают, что вскоре он умер. Между прочим, существует версия, что опала настигла мастера из-за попытки сменить сюзерена и перейти на службу к брату Ивана III угличскому князю Андрею, который в те годы развивал масштабное строительство в своих вотчинах. Кроме того, поговаривали, что потомки Аристотеля продолжали жить в России[101].

* * *