Колдовство в большом городе

— Этим можно кого-нибудь шантажировать? — Уокер задумался, глядя мимо коробки. — Всегда хотел попробовать свои силы…

Марк хищно улыбнулся, придерживая бумаги одной рукой, будто боялся, что их украдут.

— Это, друзья мои, золотая жила! Неопубликованная рукопись единственного и неповторимого Алистера Кроули, он же Маг, Великий Зверь и Величайший Грешник в мире — если верить газетам, чего я обычно не делаю. Но Кроули стоит своей славы. Опытные люди всегда говорили, что его лучшие или, вернее сказать, худшие вещи так и остались неопубликованными. Впервые эта рукопись была предложена издателю несколько лет назад, когда Кроули отчаянно нуждался в деньгах, но интереса не вызвала Кроули вышел из моды, и газеты им больше не интересовались. В конце концов один из экземпляров осел в редакции «Интернэшнл тайме», и я выменял его у младшего редактора на колоду карт «Марс атакует!». В отличие от большинства идиотов, в чьих руках побывала рукопись, я прочитал все, от первой страницы до последней, и скажу вам, друзья: это ответ на все наши молитвы. Средство достижения наших заветных целей.

— Красиво говоришь, мне бы так, — вздохггул Генри. — Но нельзя ли конкретнее?

— В одной из глав описан исключительно сильный магический обряд, или Работа, как он называет его. Кроули начал Работу, но не осмелился завершить. Трусом же, прошу не забывать, он никогда не был. Он хотел призвать и подчинить своей воле одно из самых могущественных существ, но бросил это занятие и сбежал, когда понял, кого призывает. Оставил прекрасный дом на берегу озера в Шотландии, чтобы никогда больше не возвращаться… «Прекрасная и грозная» написал он впоследствии, но подробно объяснять не захотел.

— Ага!.. Мы, значит, попробуем сделать то, что оказалось слишком опасным для самого Алистера Кроули, Величайшего Грешника в мире, по его же собственному определению? — кротко заметил мой отец.

— Что не удалось ему, получится у нас! — заявил Марк самодовольно. — Я знаю то, чего не знал Кроули! В числе моих недавних приобретений — письма от бывшего друга Кеннета Энгера[11]. Автор идентифицировал дух, которого пытался призвать Алистер Кроули, и указал, как этим духом безопасно управлять. Друзья мои! Мы можем призвать и подчинить своей воле номаду по имени Бабалон: физическое воплощение абстрактной идеи.

— Какой идеи? — спросил Генри.

— Ну, над этим я ещё работаю, — признался Марк. — Есть трудности с переводом. В зависимости от того, как понимать отдельные места, Бабалон является персонификацией одного из нескольких душевных состояний: любви, вожделения или одержимости. А может быть, комбинации всех трёх. Да какая, в конце концов, разница! Вы хотите перемен? Вам нужна власть? Пожалуйста!

— А как насчёт нежелательных последствий? — поинтересовался Чарльз. — Подозреваю, что ошибка, в таком деле недопустима.

— М-м-м… Нас ведь и за руку поймать могут, — заметил Генри. — Амбиции — это очень хорошо, но как насчёт испорченной карьеры?

Марк не оценил пораженческих настроений:

— Риск — дело благородное! Чтобы свергнуть власти, благих намерений недостаточно.

— Ты уверен, что письма подлинные, Марк? — поинтересовался Генри. — Ты уверен, что в них есть всё, что нам понадобится?

— Да, уверен! Так ты с нами или нет?

— Нужно подходящее место… Пожалуй, я знаю его. Можете предоставить это мне. Что скажешь, Чарльз?

— Я должен прочитать манускрипт и письма. Мне нужно время, чтоб самому выяснить, во что мы ввязываемся. Но если всё так и есть… я согласен. Глупо упускать подобную возможность.

Картинка сменилась. Те же молодые люди осматривают помещение, напоминающее заброшенный склад. Окна заколочены, в щели между досками проникает искусственный свет, позволяющий разглядеть замусоренный пол и наслоения плакатов на стенах: забытые рок-группы и политические организации. «Дагон[12] восстанет вновь!» — гласил самый выцветший плакат. Кроме плакатов, стены были украшены рисунками: цветы, радуги и половые органы, женские и мужские. К исчёрканному мелом полу в изобилии лепились свечные огарки. Генри не без гордости поглядывал по сторонам, Марк нервно расхаживал взад-вперёд, а Чарльз, прислонившись к наделено запертой двери, что-то писал, хмурясь, в записной книжке.

— Сыро, воняет, и кто-то шуршит за стенами — надеюсь, это крысы. У меня есть ужасное подозрение, что я стою на использованном презервативе, но я боюсь поднять ногу и посмотреть. Генри, ты не мог найти ничего получше? Сколько с нас берут за эту помойку?

— Практически ничего, — заверил Генри. — Услуга за услугу, хозяин мне кое-что должен. Да здесь не так уж плохо… Нет, конечно, мерзко, но мы ведь не собираемся здесь жить.

— А что за история с хозяином? — поинтересовался Марк. — Не вмешается ли это в наши планы?

— История сомнительная, но беспокоиться не о чём. Я бывал здесь несколько лет назад, с девушкой. Джессика… как её? Не помню. Хозяин сдавал этот его малоизвестным рок-группам, хиппи здесь тоже собирались… Следы наркотиков должны оставаться и сейчас. Не дышите глубоко и старайтесь не лизать стены.