Колдовство в Салеме в 1692-1706 гг.

Пост был проведен, со священниками проконсультировались. Однако важный результат поста пришел от больных девочек, а не от священников или судей. У девочек продолжались галлюцинации, но в них появилось новое видение, и теперь они “выкрикнули ее имя”. На этот раз это была не рабыня и не имеющая дурную славу старуха, вроде Гуд или Осборн. Это была Марта Кори, уважаемая прихожанка салемской церкви. Ее обвинила Энн Путнам, дочь сержанта Томаса Путнама, приходского псаломщика, чей дом с самого начала стал центром обвинений в колдовстве. Обвинения слышали двое, Эдвард Путнам и Изекиль Чивер, которые вместе с Мартой Кори состояли членами совета церкви и которые “посчитали своим долгом пойти к ней и послушать, что она может ответить на эти жалобы”. Около десяти утра они договорились пойти к ней после полудня потому что “хотели, чтобы Энн Путнам обратила внимание, в какой одежде появлялось перед ней видение дабы не ошибиться в человеке. Поэтому мы пошли в дом Томаса Путнама, прежде чем посетить Кори, чтобы Энн рассказала нам, во что она одета, но она сказала, что после того, как мы договорились пойти поговорить с Кори, она явилась к Энн и ослепила ее. Сказала только, что ее зовут Кори, и Энн не увидит ее до ночи, когда она придет снова и расквитается с ней. Затем из дома Томаса Путнама мы оба пошли в дом Джайлса Кори, где нашли… эту Кори в одиночестве. Как только мы вошли, она, улыбаясь, сказала: “Я знаю, вы пришли узнать, не колдунья ли я, но я не колдунья. Люди столько говорят обо мне”. Эдвард Путнам ответил, что больная девочка пожаловалась на нее, поэтому мы и пришли. Она сразу же ответила: “Но она сказала, во что я одета?” На это мы ничего не ответили, поэтому она спросила снова, с большим нетерпением: “Но она сказала, во что я одета?”… Этот вопрос и это нетерпение, с которым она его задала, заставили нас подумать о том, что рассказала нам Энн Путнам, и мы ответили, что нет, она не сказала, потому что объяснила, что ты приходила и ослепила ее, чтобы она не сказала, в чем ты одета. Она ничего не сказала, но, кажется, улыбнулась, словно показала нам, как хитро обвела вокруг пальца”.

Откуда Марта Кори узнала, что они собираются опознать ее по одежде, мы точно не знаем, но, вероятно, ей сказал кто-то, кто был тем утром в доме Томаса Путнама. В любом случае, ее “хитрость” сыграла с ней злую шутку: на допросе 21 марта Хаторн был с ней грубее, чем с первыми тремя женщинами.

“Сейчас ты находишься в руках властей. Скажи, зачем ты причинила вред этим людям?”

“Я не причиняла никакого вреда”

“А кто причинил?”

“Умоляю, дайте мне помолиться”

Она просила это несколько раз, но Хаторн сказал, что послал за ней не за тем, чтобы выслушивать ее молитвы.

“Скажи, зачем ты причинила им вред”.

“Я невиновна. Я в жизни не занималась колдовством. Я богобоязненная женщина”.

“Ты видела эту жалобу на тебя?”

“Открой, Господь, глаза судьям и священникам. Покажи, Господь, свою силу и помоги им найти виновного”.

“Скажи, кто навел порчу на детей.

“Я не знаю”.

“Если ты виновна, думаешь, сможешь скрыть это?”

“Господь знает, кто виновен”.

“Тогда расскажи, что ты знаешь об этом деле”.

“Я богобоязненная женщина, почему вы думаете, что я одновременно занималась колдовством?”

“В таком случае, откуда ты узнала, что девочку просили определить, в чем ты одета, когда с тобой пришли поговорить?”

Она ответила, что узнала от Чивера, но Хаторн возразил, что она лжет. Он настаивал, и Марта Кори ответила, что ей рассказал муж.

“Кори, ты говорил ей?”

Старик отверг этот факт.

“Разве ты не сказала, что тебе рассказал муж?”

Ответа не было.

“Кто наносит вред этим детям? Посмотри на них”.

“Не могу”.

“Разве ты не обещала говорить правду, почему задала тот вопрос? Как ты узнала?”

“Я всего лишь спросила”.

“Как ты смеешь лгать перед всеми собравшимися! Ты находишься перед властями! Мне нужна правда. Ты обещала говорить правду! Рассказывай, кто предупредил тебя об одежде”.

“Никто”.

И так далее, и так далее, но нет смысла приводить все полностью. Хаторн никогда не был более жестоким и более нетерпимым, чем на допросе Марты Кори. Одной из причин была ее “хитрость”, другой – ложь, которой невозможно найти конкретное объяснение. Другой причиной был ее скептицизм по отношению к расследованию, поскольку она была известна своим скептицизмом. Она даже пыталась удержать мужа от посещения допросов Титубы, Гуд и Осборн, дойдя до того, что сняла седло с его лошади. А теперь, во время собственного допроса она протестовала: “Мы не должны верить всему тому, что говорят эти обезумевшие дети”. Хаторн ответил, что обезумевших много, но они сходятся в своих обвинениях. Позже он спросил ее, верит ли она, “что в округе есть колдуньи”. Марта Кори ответила, что не знает ни об одной.

“Ты знаешь, что Титуба призналась в этом?”

“Я не слышала ее”.

То, что скептицизм Марты Кори был обращен против нее, явно доказывает, что к этому времени судьи превратились в охотников на ведьм. Только охотник на ведьм считает, что каждый, скептически относящийся к колдовству, сам непременно должен быть колдуном или колдуньей.