Колдовство в Салеме в 1692-1706 гг.

Подобное произошло, когда Хаторн попросил детей посмотреть на Сару Гуд и сказать, не она ли наслала на них порчу. Они в лицо обвинили ее, “после чего короткое время ужасно страдали и мучились”. Когда они оправились от вызванных обвинением судорог, то сказали, что ее призрак приходил и мучил их, “хотя тело оставалось на значительном расстоянии”. Это было призрачное доказательство, то есть доказательство, касающееся привидения или призрачного явления обвиняемой, а не появления в телесной оболочке. Постепенно это станет основным пунктом разбирательства в суде, но сейчас нам нужно понять, почему с самого начала оно показалось расследующим дело судьям таким убедительным. Перед ними были дети, страдающие от серьезного физического заболевания, которое не имело известной физической причины, но которое врач приписал колдовству. Была злобная старуха, обвиняемая в порче. Когда дети обвинили старуху, у них немедленно начался припадок. Что могло быть более правдоподобным, чем предположение, что судороги были местью за обвинение?

Она ответила, что “один раз была испугана во сне и либо видела, либо ей приснилась индеанка, вся черная, которая уколола ее в шею и за волосы подтащила к двери дома”. Хаторн спросил, видела ли она что-нибудь еще, и она ответила, что не видела. Но некоторые из присутствующих вмешались и сказали, что она однажды сказала, что “никогда больше не будет связываться с этим лживым духом”. Хоторн немедленно понял это по-своему, поскольку именно дьявол был Принцем лжи.

“Что за лживый дух это был? Дьявол когда-нибудь обманывал тебя и был с тобой неверен?

“Я не знаю дьявола. Никогда его не видела”.

“Тогда что это был за лживый дух?”

“Это был голос, который, как мне показалось, я слышала”

“Что он тебе предложил?”

“Чтобы я больше не ходила в церковь. Но я ответила, что пойду и пошла в следующую субботу”.

Хаторн спросил, подвергалась ли она искушению и далее, и она ответила, что не подвергалась. Почему же тогда она не появлялась в церкви, спросил он. Она ответила, что была больна и не могла пойти в церковь. Но муж и другие опровергли ее. “Она не ходила на наши встречи, – сказали они, – весь этот год и еще два месяца”.

Чтобы понять, почему посещению церкви придавалось такое большое значение, нужно помнить, что в XVII столетии колдовство воспринималось как буквальное поклонение дьяволу, а потому – как соперничающая с христианством религия. Именно поэтому судьи иногда спрашивали обвиняемых, как они спросили Сару Гуд, какому богу они служат. И если обвиняемый избегал произносить имя Бога (как сделала Сара Гуд), у них была причина считать это подозрительным обстоятельством.

Допросы Сары Гуд и Сары Осборн дали основания для подозрений и дальнейшего расследования. Но основным событием первого марта стал допрос Титубы. Он начался, как и другие, но очень быстро сменил направление.

“Титуба, с какими злыми духами ты знакома?”

“Ни с какими”.

“Почему ты навела порчу на этих детей?”

“Я не наводила на них порчу”

“Кто же тогда навел?”

“Дьявол, насколько я знаю”

“Ты когда-нибудь видела дьявола?”

“Дьявол, – сказала Титуба, – приходил ко мне и просил служить ему”.

Она продолжала говорить, почти не требуя понукания судей, и дала подробное признание в колдовстве, первое из примерно пятидесяти, полученных во время судов в Салеме. О количестве и характере признаний мы поговорим позже, а пока ограничимся тем, что сказала Титуба на допросах первого и второго марта.

Дьявол явился к ней в образе человека, высокого мужчины в черной одежде с белыми волосами. Затем он являлся ей в образе животных. Он сказал, что он бог, что она должна в него верить и служить ему шесть лет, а он даст ей много красивых вещей. Дьявол показал ей книгу, а она сделала в ней отметку – “красную, как кровь”. В книге было девять отметок, две из них принадлежали Гуд и Осборн. Сара Гуд призналась Титубе, что сделала там отметку, но “Сара Осборн не сказала, она злилась на меня”. Иногда черный человек приводил с собой четырех колдуний – Гуд, Осборн и двух женщин из Бостона, имен которых она не знала. Они заставили ее пойти с ними и наслать порчу на детей. Она ездила “на палке или жерди, а за мной сидели Гуд и Осборн. Мы ездили, взявшись друг за друга, не знаю, как это получалось, потому что я не видела ни деревьев, ни дороги, но в конце концов мы оказывались на месте”. И у Гуд, и у Осборн были “знакомцы”. У Сары Гуд была кошка и желтая птица, которая “сосала ее между указательным и средним пальцем правой руки”. У Сары Осборн было существо “с крыльями, двумя ногами и головой женщины”. 29 февраля его видели дети, после чего оно обратилось в женщину. У нее также было “существо, все волосатое, с волосатым лицом и длинным носом, поэтому я не знаю, какое у него лицо”. У этого существа было две ноги “ростом оно двух или трех футов и ходит прямо, как человек, а прошлой ночью оно стояло перед камином в холле мистера Парриса”.