Колдун

– Ильма требует не крови, а власти.

– В столице поговаривают, что некий чародей, устроился в Луарскую высшую школу на пост преподавателя стратегии, и за месяц подсидел главу кафедры. Чародея зовут Ивен. Не твой племянник?

– Откуда мне знать? – раздраженно бросил Майорин, натягивая сухую рубашку, влажная кожа липла к ткани, и колдун запутался в рукавах.

– Принял бы предложение. Будешь пить и охотится. Как это делают многие при дворе.

– А если я не хочу ни пить, ни охотится? – донеслось из глубины рубашки, потом из ворота показалась всклоченная голова.

– Заведешь себе армию любовниц. – Засмеялся эльф.

– И надолго меня хватит?

– На год, может на полтора. Потом ты протрезвеешь, отдышишься и бросишься наводить свои порядки на вверенной тебе территории.

– Боюсь, я начну делать это уже спустя седмицу.

– Это плохо?

– Скажи мне, друг, а много ли твоего интересу в моем приближении к трону?

– Немало. Тебе понадобится личная охрана – раз, тебе понадобится каратель – два, может, найдется и три, если подумать.

– Всем выгодно. – Колдун хмыкнул. – Так что там за сплетни про Ивена? Как устроился? С кем живет?

– Не выяснял.

– Врешь.

– С какой-то бабой живет. Ничего примечательного. Травница. А чего спрашиваешь?

– Любопытства ради. Горан еще здесь?

– Здесь, его отпоили горячим вином, так трясло беднягу после вашего разговора.

– Все дождь. Наверное, промок.

Но Горан не только опустошал орденские погреба, оборотистый архимаг, разозлившись на строптивого колдуна, решил задействовать то, что в Инессе называли оружием полной силы. И хотя колдуны имели в виду заклинания той мощи, что опустошает единым залпом весь резерв, а при необходимости вырывает часть жизненных сил, здесь, в случае политической деятельности, архимаг призвал силу из высшей власти. И на ужин, на первый взгляд беззаботные и доброжелательные явились Редрин Филин и Владычица Инессы Ильма. Колдун, пережевывающий на левой стороне челюсти кусок жареной баранины и гневающийся на правую, лишенную части зубов, чуть этой самой бараниной не подавился. Ильма, величественно лаская длинным подолом болотного платья не слишком чистые орденские полы, проплыла к свободному месту за длинным столом, дождалась, пока подскочивший не ниже Майоринова Велор не отодвинет ей стул, и основательно уселась, всем видом сообщая, что не встанет, не услышав согласия от упрямого колдуна. Государь сел сам, по-хозяйски окинул стол, снял с пояса нож и весьма точно насадил на него кусок тушеного мяса. Молоденький паренек, прислуживающий за столом, ничему не удивляясь, сбегал на кухню за тарелками и приборами, а потом с раскрытым ртом наблюдал, как изящно воспарившая тетеревиная нога перемещается к владычице. Вино с хлюпаньем убыло в кувшине и прибыло в кубках. Государь кивнул. Дождавшись запоздавшего куска хлеба, владычица принялась есть.

Единственным, кто сохранил лицо невозмутимым, сдержавшись от глупой гримасы полной растерянности, являлся Горан, чья мина исполнилась восхищенным злорадством. Первым в себя пришел Велор, он поприветствовал незваных гостей и вежливо осведомился, как те добрались.

– Если вы спрашиваете о качестве нашего путешествия, то сносно. Если о методе, – тут она промокнула губы салфеткой. – Посредством портального переноса. Впрочем, вы и без меня об этом догадались. Так же вам известна цель.

– Ильма! Ред! – Майорин отшвырнул нож в сторону, хотя хотелось метнуть во Владычицу или в брата. Он еще не решил.

– Предпочту, чтобы ты выражал свое негодование наедине. Не предложишь нам пройти в более уединенное место? – сказал Редрин.

– Предложу.

– Только сначала я доем. – Сообщил государь, нанизывая на нож еще один кусок.

Несмотря на смену исполнителей, песня была та же. В этот раз Майорин ее мужественно выслушал от начала и до конца, не раскрывая рта. Колдун все больше чувствовал себя сказочно красивой девственницей, растлить которую рвалось полгорода, поспорив при том между собой на городскую казну.

В отличие от архимага Редрин и Ильма говорили спокойно, лишь владычица изредка выдавая покачивающейся ногой нетерпение. Майорин сидел беспощадно немой и наблюдал, как нога все ритмичней движется вверх-вниз. Дослушав до конца, колдун вымолвил только одно слово:

– Нет.

– Почему? – искренне удивился Редрин.

– Не могу, не хочу.

– Ты не ребенок, Майорин, хотя ведешь себя схоже. Тебе простили отказ от поста архимага двадцать лет назад, но сегодня дело намного серьезней. Сегодня дело не в твоем личном интересе… – Теперь Ильма, важно, вкрадчиво.

– Я знаю, в чем дело. И знаю, что Раддарт уже занимает это место. Оно ему подходит.

– Ответь мне почему. – Приказала Ильма.

Колдун нахмурился.

Как объяснить то, что не можешь осмыслить сам? Только чувствуешь, что так лучше.

Где найти слова, если в голове проносятся только размытые образы, мало похожие на мысли?

И только в глубине разума, зазвучит тихий издалека доносящийся голос. Яростный крик, раздосадованной девушки, так отважно стремящейся доказать ему…

Что?

– Я не хочу ни за кого решать. – Ответил он.

Долго Ильма смотрела в его лицо.