Колдун

– Я просила меня убить! – крикнула она и побежала по коридору.

– Айрин! Это не ты! Это исток!

– Нет никакой разницы! – услышал он. – Никакой!

Он не сразу поднялся, думал броситься вдогонку, но его остановил Лавт. Оборотню немедленно что-то понадобилось, сию секунду. А потом Борец увязался с ним. И Орник. Орник тоже не мог откладывать разговор, даже на присутствие Лавта наплевал.

Колдун шел по городу, шаря взглядом по сторонам. Но взгляд ни за что не цеплялся. Он оглянулся на Борца, оборотень лишь помотал головой – он ничего не чувствовал. Запыхавшийся Мадера раздраженно ворчал на Майорина. Майорин почти его не слушал. Он рассказал архимагу об утреннем визите Солена – дворянина, к которому пришел плакаться менестрель – за тем следили, и Валья боялся. Рассказал о наблюдениях за Рианой Кордерской, о слежке Борца за государыней поведал сам оборотень. Мадера выслушал и отстал, переходя на привычный для него шаг.

– Ты тоже иди. – Бросил Майорин Лавту.

– И как ты собираешься её искать? – Борец придержал колдуна за плечо.

– Лавт, я понятия не имею, как ее искать! – выпалил колдун, оборотень прищурил косые глаза. – Извини. Но один я… лучше я буду один. Иди, найди этого глупого менестреля, выясни, кто за ним следит.

– Хорошо. – Борец отпустил Майорина. – Что с ними сделать?

– Ничего. Лучше пусть они тебя не видят. Попробуй узнать кто они.

– Интересно как? – под нос себе буркнул Лавт.

– Хотя бы сколько их.

– А что с Вальей? Убрать его?

– Не трогай. С Вальей я разберусь сам. Твоя задача, чтобы он до этого дожил.

– Как скажешь. – Оборотень хлопнул колдуна по спине и пошел к незаметному проулку, заваленному снегом. В проулке одинокими дырами зияли чьи-то следы.

– Лавт? – крикнул Майорин. Борец обернулся. – Ты хоть помнишь, как он выглядит?

– Лучше. – Борец осторожно шагнул в след. – Я помню, как он пахнет.

Майорин усмехнулся. Оставшись один, он почувствовал себя свободней, хотя таковым не выглядел. Наоборот ссутулил плечи, спрятал голову под капюшоном, а нижнюю часть лица скрыл шарфом. Постоял так немного, будто настраиваясь, и, ковыляя, пошёл по улице.

Белые глаза затуманились, колдун больше не думал. Он шёл, подчиняясь звериному инстинкту охотника.

У гончарной лавки он остановился.