Колдун

Колдуны взяли Цитадель. Пролив там свою кровь, остались в Лусоре навсегда мертвецами, став частью северной твердыни.

Одни вышли героями, другие побежденными. А на деле проиграли все. Проиграли его брату. Редрину Филину — государю Велмании.

Редрин, как ни в чем не бывало, ковырялся заточенной палочкой в зубах:

— Мясо волокнистое, — объяснил он. — А зубы уже не те, вроде лекарь хороший, не рвет — восстанавливает, а не то. Раньше, казалось, мог камни грызть, а теперь после мяса десны ноют.

— А ты ешь поменьше. — Посоветовал Майорин и встал рядом с братом.

— Хорошо тебе, жрешь в три горла, а сам как мальчишка. — Буркнул государь. — Здорово мы вас разыграли?

— Ага, я думал, этому гаду горло перегрызу, когда он мне сообщил, что ты мёртв.

— Перегрыз?

— Перерезал. — Хмыкнул колдун. — Но не я.

— Льена. — Эхом отозвался Редрин.

— Ред, а Ильма знала?

— Да. Я ее вразумил, напомнил кое-что.

— Что же?

— Да так… бумажка одна, от деда нашего осталась. Скажи, Май, почему ты не соглашаешься? Они ведь так тебя уговаривали… И я прошу.

— Я уже сказал.

— Да вижу, но не понимаю. Всё дело в девчонке? — Редрин выкинул палочку и внимательно проследил ее полет до густых травинок, где она потерялась в зелени.

— Нет. Она не причем. Она уехала. — Буркнул Майорин.

— Знаю.

— Ты забрал у Ильмы землю. Магией теперь правишь тоже ты?

— Да. Хватит с меня одной Цитадели.

— И как Ильма это подписала?

— Хм… у меня на неё много что есть.

— Гад ты, Ред!

— Это семейное. Государей воспитывают циниками, чтобы мир на прочность не проверяли.

— Вот не надо мне меня цитировать! — хмуро буркнул колдун.

— Я получу ответ на свой вопрос?

— Стал романтиком.

— Ты?

— Я рад, что ты жив.

— А я рад, что ты. Говорят, тебя дочка Ильмы на этот свет выдернула.

— Говорят, что у колдунов хвосты есть.

— А есть?

— Сдери штаны с Горана, посмотри.

Редрин рассмеялся, напомнив Майорину того шестнадцатилетнего балбеса, который провожал его со слезами на глазах. Ред хлопнул брата по плечу и пошел по стене к башне.

— Кстати он женится. На Арне. Приезжай на свадьбу — вся Вирица гулять будет.

— Нет, Ред. Не поеду. Да и Горан мне не обрадуется.

Когда они растворились в свете портала, Майорин вздохнул с облегчением.

Власть меняет людей, делает их сильнее или ломает, умнее или доводит до безумия, бесстрашней или превращает в трусов. Вот только жаль, что власть не делает людей лучше и добрее.

Портал мигнул и погас,

— Прощай, брат. Велмания у твоих ног.

За дверью затопотали, зашумели. Не спрашиваясь, распахнули створку, и в комнату ввалился низенький толстячок с мышиным лицом и жидкой бородкой.

— Вот он где! — провозгласил гость, озираясь. — Милсдарь Марин?

— Майорин. — Зачем-то поправил колдун.

— Сие неважно! — толстячок простер указательный палец к потолку, начисто игнорируя юных карателей-учеников, дежуривших сегодня в коридорах. Отроки пыхтели и блестели глазами. — В договоре указано имя Марина де Морра. Это вы?

— Я. А вы кто?

— Старший лекарь Вирицкой лечебницы. Вот бумага, садитесь.

— Это ошибка. — Колдун задумчиво отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Но лекарь принялся совать ему под нос сначала бумагу, доказывающую его принадлежность к гильдии лекарей-колдунов, потом непонятный договор на имя Марина де Морра.

— Всё уплачено! — повторял этот безумец, крутясь вокруг колдуна, как толстый бурундук с торчащими вперед зубками. — Всё уговорено и уплачено. Вот в этом абзаце вы значитесь как клиент, вот имя заказчика — его-с Величество, государь Редрин-с, вот я — исполнитель.

— Да чего вы от меня хотите?

— Как? — изумление наполнило комнату, искреннее и возмущенное. — Опросить! Осмотреть! Выявить недуги! И исцелить!

Последнее слово, произнесенное с истинной гордостью, повисло над изумлением. Майорин оглядел отроков, лекаря, заметил стоящего в дверях Велора с раскрытым ртом и расхохотался.

— Не хватает трех коренных зубов в нижней челюсти слева. Сломаны! — сообщил лекарь. — А смех говорит о расстройстве души и усталости духа. Не переживайте, я вас излечу.

Майорин хохотал как безумец, до слабости в мышцах. Так что даже не смог толком сопротивляться, когда навязчивый врачеватель принялся изучать его дырявый рот, повторяя, чтобы болезный перестал смеяться и мешать ему работать.

Велор увел отроков и вежливо прикрыл дверь. А у колдуна свело живот от смеха, и он только всхлипывал и икал.

Лекарь пользовал его еще неделю, как ни странно, здорово поправив больную ногу, хотя и вопил, что шили конечность коновалы. Зубы теперь тоже были на месте. Искусно воссозданные из осколков и корней, их Майорин так и не дал выдернуть цирюльникам, которых к своему стыду боялся

— А вы зубки не подобрали? — удивился лекарь.

— В смысле? — удивился в ответ колдун.

— Когда выбили, не подобрали?

Майорин вспомнил, как он с хрустом впечатался в стену, и как кровь наполнила рот. Он испугался, что сломал скулу, и на сплюнутые с красной слюной зубы внимания не обратил. В скуле, кстати, лекарь обнаружил заросшую трещину и поцокал над той языком.

Добившись улучшений, лекарь отправился в Вирицу с Гораном, сетуя на порталы, вызывающие в его нутре позывы вывернуться наружу.