Колдун

Дождь видно начался ночью, замочив крону раскидистой сосны, под которой устроились ночевать путники. К утру морось не прекратилась, и Майорин, посмотрев на рыдающее небо, предложил остаться на дневку.

— Если погода испортилась, то завтра будет ничуть не лучше. — Ворчала Айрин, она натянула на голову кожаный капюшон плаща и варила в котелке кашу.

— Зато кони счастливы.

— И где они? Пошел бы пригнал поближе, а то сожрет их кто…

— На обоих обереги, отпугивающие зверье, висят, никуда они не денутся.

— Гайташка счешет. Твою мать! — костер плюнул в лицо девушки дымом, Айрин зажмурилась, но поздно.

— Не счешет. — Майорин сам делал эти обереги и сам вплетал в гривы коней. — Ладно, пойду, сгоню их поближе, чтобы душу твою успокоить.

Девушка проводила мужчину долгим задумчивым взглядом. За ночь кони частенько убредали в даль-дальнюю, так что искать их приходилось уже с помощью колдовства.

Дождик моросил, каша кипела, а день только начался.

Айрин сняла котелок с тагана.

Из перелеска, у которого они остановились, раздался разбойничий свист. Первым показался Гайтан, здоровый жеребец боялся колдуна, будто заяц волка, и удирал от него так же прытко, смешно вскидывая стреноженные передние ноги. За ним, никуда не торопясь, трусила Потеха. Поросячья розовая морда выражала презрение и непонимание — ну почто ее гонят, бедняжку? Злой колдун шел следом, перекидывая из руки в руку крепенький грибочек.

В кармане оказался еще пяток.

— Будет нам обед. Или пожарим, или так сгрызем.

Айрин грибочки тут же прибрала, от греха подальше, Гайтан любил пошарить по сумкам и карманам, а уж оставленное на воздухе почитал своим по праву.

Колдун оттащил котелок под сосну, достал миску и ложку. Айрин копошилась у костра, прилаживая новое полено. Дождик продолжал кропить землю, в сером небе мелькнул чей-то хвост.

— Майорин!

— Вижу. — Колдун невозмутимо продолжил жевать.

— Дракон!

— Я вижу. Дракон, серый лесной дракон. И что?

— Первый раз… Живой…

— Еще бы, у вашей Инессы их на снадобья перебили, а здесь Инесса далеко, а лес глухой.

— Я хочу на него посмотреть.

— Смотри. Ты есть будешь? Или это все мне? — Колдун положил себе добавки.

— Вблизи!

— Так он тебе и покажется. Он вылетел-то только потому, что облака сегодня низкие.

— Майорин, вон! Он приземляется в тот лес. Если мы сейчас…

— Айрин, успокойся. Это просто здоровенная зубастая ящерица, охотящаяся на оленей, козлов и прочую копытную живность. Поговорить с тобой о природе-погоде она не сможет.

— Я знаю, что разумом обладают только высшие драконы. Но я никогда…

— А теперь видела. Так я доедаю?

… дождь все шел, уже пронизывая намокшую крону сосны, и некуда было от него укрыться, да эти двое не очень-то и пытались. Они оба привыкли к холоду и сырости, привыкли греться у живого огня да спать под промасленной кожей плащей, защищающей от воды.

— … считается, что первыми были они. Драконы, они были очень разные, высшие обладали магией и разумом, черные и красные зачатками и того и другого, а остальные просто ящеры, только крупные. Высшие, кстати, считают нас равными по разуму с черными и красными. Обижаться бесполезно, кое в чем они правы. Чары, доступные дракону нам могут только сниться, а продолжительность их жизни дает им возможность накапливать знания и опыт.

— А высшие отличаются внешне от лесного, например?

— Отличаются. Дракон растет всю жизнь, но в одном возрасте высший будет мельче, суше и ловчее. А еще все высшие драконы имеют яркий металлический отлив. Золотой, серебряный, медный… чешуя остальных драконов тусклая. Серый, коричневый, зеленый — это лесной вид, синий, бирюзовый, желтый — морской. Живет он на суше, но вот охотится в воде. Горные драконы: красный и черный, почти исчезли. Высшие с распространением людей забирались все дальше в горы и постепенно горный дракон исчез. Но стоит родиться глупому дракончику, как его нарекают черным или красным. Короче говоря, и драконы склонны к человеческому лукавству.

Летта ехала впереди и вряд ли подозревала, о чем думала ее спутница, вот уже два дня они двигались к старым, пологим и поросшим густым лесом горам. Горы эти были отрогом Черных гор, с которых они не так давно спустились. Но если в Черных горах, то тут то там, сияли острые пики, то здесь едва можно было заметить ленивые лесистые вершины, совсем не крутые. Два игреневых коня одинаково легко шли и в горку, и под горку, а их всадницы мало говорили.

Айрин вспоминала всё, что знает про драконов, а выходило, что толком не знает ничего.

— Да что такого в драконьей крови? — Айрин наблюдала, как гаснут руны на предплечье колдуна.

— Сила.

— Как моя?

— Наоборот. Твоя сила — хаос, драконья — порядок. Я не знаю, как лучше объяснить, никто не знает.

— Но почему оно сдерживает исток? Почему нет шрамов, но эти руны не тускнеют с годами.

— Ты задаешь очень много вопросов.

— Мне надо знать.

— Я сам не все понимаю.

— Но говоришь мне еще меньше!

— Тогда просто поверь.

— Во что? — Айрин подняла вверх растопыренную пятерню и придирчиво ее осмотрела. — У дракона золотая кровь… она действительно золотая?