Колдуны

Том и Фиона обмениваются взглядами. Фиона озадачена, а Тому делается плохо от деталей этого нехитрого рассказа. Он смотрит на кухонное окно.

Темное стекло, за которым не видно ничего, кроме отражения кухни. «Нужно повесить жалюзи. Так, чтобы ничто… никто не мог заглянуть внутрь». Снаружи – то, что осталось от старого забора, разделяющего два дома. Торцевые панели разбиты вдребезги. Остатки сложены на заросшей лужайке. Помимо того: они.

– Что-то здесь не так.

– Да что ты говоришь! – Фиона злится на него, хотя не должна.

Тому нужно поправить ее.

– Это снова они.

– Только не сейчас. Ради всего святого.

Том вглядывается в глаза Фионы, изучая, просеивая, ища хоть намек на любопытство по поводу того, что, черт возьми, только что произошло с Грейси, не говоря уже о нем самом. И не видит ничего, кроме каменного презрения жены, разделяющего их настоящей стеной.

– Ты же слышала, что сказала Грейси, – замечает он мягко, примирительно.

– А кто ей сказал, что этот лес ее?

Тут Грейси садится, напряженность между родителями заставляет ее вмешаться в разговор:

– Новый Уоддлс потерялся!

23

Фиона кладет книгу на захламленный комод дочки. После двадцати минут чтения «Маленьких серых человечков» она добиралась до концовок предложений, едва представляя, с чего те начинались. Мысли о вещах, не связанных с гномами, то появлялись, то исчезали из этой истории. Мышцы Фионы не отпускает призрачное ощущение работы, словно она продолжает вешать занавески и мазать кистью по стенам, которые Том ободрал и зашкурил. Густой запах эмульсии сделал носовые пазухи нечувствительными к другим ароматам. И хотя Фиона была в перчатках, кончики ее пальцев в пятнах.

«Нужно до завтра привести их в порядок. Погладить блузку. И форму Грейси. Есть ли чистый джемпер? Мы не сделали с ней домашнее задание».

– А гномы в лесу, мамочка? Может, они присмотрят за новым Уоддлсом, пока папа его не найдет.

Фиона выныривает из водоворота своих забот и плывет к берегу и к своей дочери.

– Даже не думай об этом месте. Оно под запретом.

А потом Фиона слышит, как Том снаружи говорит на повышенных тонах, и ее кожа покрывается мурашками. Он пошел к соседям. Она просила его не делать этого. Потом велела ему не делать этого. Он не отвечал, только продолжал пить второй стакан рома. Когда Том вернулся с Арчи, Фиона поняла, что муж встревожен, он был рассеян и скрывал за нервной улыбкой нечто похожее на страх. И в разговоре с Грейси выглядел так, будто только что увидел несчастный случай и выяснял подробности у другого свидетеля…

С тех пор Фиона погрузилась в дела: купала Грейси в тепловатой воде, которая струйкой лилась в ванну из разряженного бойлера. Сушила дочке волосы, искала пижаму, отвечала на расспросы, пока Том мерил шагами кухню, в конце концов он остановился, оперся на костяшки рук и навис над раковиной, глядя в никуда. Даже находясь на другом этаже, Фиона знала, что он ведет себя именно так. И что губы у Тома шевелятся. Актер репетирует свои реплики. «Просто пытаюсь собраться с мыслями», – сказал он, когда она спустилась и попросила проверить давление в шинах ее машины.

«Ублюдки-соседи повесили на дерево мертвую лису, чтобы отвадить нас от походов в лес».

«Ты не знаешь, они ли это сделали», – ответила она.

«Черта с два не знаю!»

Нет смысла спорить, пока он в таком состоянии.

Пара стаканов огненного рома развязали последние нити, сдерживающие внутри ее мужа разъяренного гиганта. И теперь Том молотит ладонью по двери соседей, что слышно им с Грейси. Голос мужа звучит словно издалека.

– Эй! Привет! На одно слово! Эй! Я знаю, что вы там!

Грейси пристально смотрит на свою маму. А Фиона глядит на занавески, прикусывая нижнюю губу и сознавая, что к ней повернуто маленькое личико, бледное, будто под подбородком дочки горит фонарик; пытливый детский ум изучает выражение ее лица, выискивая признаки диссонанса в гармонии «мамы, папы, Грейси и Арчи». Фионе кажется, что теперь она почти каждый день задерживает дыхание.

Голос Том вдалеке:

– Что! Вы! Себе! Думали! Вы играетесь, да? Эй! Мертвое животное! Чтобы напугать маленькую девочку! Вы повесили его там! Вы мерзкие, жестокие, недалекие трусы!

Грейси, наверное, и раньше видела у мамы такое выражение лица, Фиона и сама его замечала во множестве отражающих поверхностей: глубокие трещины вокруг глаз и рта. И она всегда морщится.