Коленька

На пятом этаже тоже открылось окно. Из него вышел старик. Этот звук я никогда не забуду. Где-то на верхних этажах, в доме справа, раздался выстрел. В доме слева на третьем этаже тоже распахнули окна. Из одного выпала женщина в ярком халате, из другого лысый мужчина в трусах и майке. Кровавая лужа растекалась вокруг людей, похожих на сломанные куклы. Спина у меня стала ледяной, стало трудно дышать.

Где-то завыла женщина, заплакал ребенок. А чистый детский голос все пел и пел про крылатые качели, что летят… Летят…

— Что ты наделал?! — я орал и тряс эту тварь, которая решила, что можно так развлекаться. — Что мне теперь делать?

Коленька бегал возле нас, потом взлетел и закружил вокруг, пытаясь оттащить меня от кота.

— Ну, я же не думал, что у вас так плохо все. — встрепенулся Бегемот. — Люди вообще странные. Сначала нагадят, а потом раскаиваются. Ишь, как их пробрало. Интересный эффект. Не знал, что так получится.

В воздухе пахло кровью и мочой. Я стоял, бездумно пялясь на мозаику из тел, и не мог отвести глаз. Он не знал, что так получится. Вот так просто решил поэкспериментировать.

Из окна с колонкой опять донесся радостный голос, подпевающий про крылатые качели.

— Вот у него, — кот ткнул лапой на окно, — не было в жизни ничего, за что он мог бы себя проклинать. Да, он пьян, но прожил жизнь так, что упрекнуть себя сейчас ему не в чем. Не врал, не предавал, не убивал, не делал другим плохо. И сейчас ему хорошо. А эти неизвестно чем занимались всю жизнь. Но раз их так накрыло, то жалеть их нечего. В реальной жизни индульгенций нет. Пошли отсюда.

И мы пошли. Потому что вдалеке уже завывала сирена скорой и полиции. Свидетелем действия осколка скрижалей свидетельства в полицейском участке я быть не хотел. Очень долго и муторно.

По дороге до дома демон и коловерша препирались о том, кто лучше сохранит раритет. Коленька сказал, что у него в зобу будет надежней, и уж больше он такого результата не допустит. Кот всячески настаивал, что он лучший хранитель и клялся что больше никогда, никогда…

А я шел и думал, что же такое совершили в своей жизни все эти люди вышедшие из окон, что не смогли жить дальше с грузом осознанных мразотных поступков. Как сработало это очищение? Они поняли, какие они твари, но почему не решили продолжить жить правильно, так, как советовал христианский бог? Или без зачитывания им десяти заповедей для дальнейшего функционирования, они не знали что делать? На все вопросы кот только улыбался, топорща усы.

Примерно в полдень, голодный и злой, я ввалился в коридор нашей коммуналки в сопровождении экзотического эскорта. Навстречу мне, цепляясь за стенки, шел дядя Володя, видимо, за очередной бутылкой.

— Ух, ё… — молвил он и сполз по коричневым обоям вниз.

Кот презрительно посмотрел на соседа-сантехника, толкнул дверь в комнату бабы Нины, и обернувшись, выдал:

— Пролетарии всех стран, объединяйтесь!

Вот такая тварь теперь живет у меня за стенкой. Что с ним делать - ума не приложу.

Продолжение пишется.

Глава 6 Изыди, сатана!

Комнату заволокло вонючим дымом, в ушах звенело, а я пытался протереть глаза, да так, чтобы они не выпали. Бахнуло знатно. Все таки у старой ведьмы почерк, как у двоечника. В тетрадке, доставшейся мне по наследству от Евдокии Стефановны рецепты зелий были написаны так, что и сам коловерша не очень разбирал, что там надо из ингридиентов. Последний мой эксперимент был по созданию адской версии, изгоняющей нежеланных сущностей из дома. Так я надеялся выкурить из нашей коммуналки демона Бегемота.

За последние два месяца надоел он мне своими выходками, от которых трясло весь подъезд, а еще он умудрился скорефанится с дядей Вовой - сантехником из шестой комнаты. Как уж объяснял себе присутствие в своей жизни огромного черного кота, пьющего все, что горит дядя Вова, я не знал, но скорее всего, его устраивал безотказный собутыльник, который вел за столом интересные беседы. После таких посиделок Володя становился очень задумчивым, тихой тенью скользил по коридору, и иногда, будучи в диком нажоре, орал что монархию надо вернуть. А иногда, что Сталина.

Явно под влиянием ауры демона Тошка водила к себе девиц, разной степени потасканности, чуть ли не каждый день, а когда одна из ее подружек пыталась спереть у Милюковой одну из последних картин, которая писалась на продажу, и был громкий скандал с выдиранием волос в коридоре нашей коммуналки, я сильно призадумался.

Комната бабы Нины превратилась в бомжатню, по полу катались пустые бутылки, все заросло пылью так, что на полу отчетливо была видна тропинка, протоптанная от входа до стола. Даже коловерша перестал общаться со старым знакомым. Только иногда тяжело вздыхал, слыша как Бегемот в очередной раз бубнит что-то за стенкой.