Коленька

Старуха резко рванулась и цапнула меня за руку, не открывая глаз. Тонкие синие губы сжались, из уголка рта потекла черная кровь.

— Забери... Забери... — захрипела она.

“Живая, слава богу!” — проскочила мысль в голове, застывшей от ледяного ужаса.

— Забери! — она трясла мою руку, все глубже впиваясь ногтями в кожу.

— Заберу, заберу, не беспокойтесь. Тоня уже скорую вызвала. Сейчас приедут. И сестру вашу заберут. И вас.

Что нужно было старухе, я не понял, но подумал, что лучше согласиться.

Рука ее разжалась, плетью упав на постель. Я облегченно выдохнул и попятился назад. Внезапно тело старой женщины выгнулось дугой, одеяло сползло на пол. Рот ее распахнулся так, словно это была черная яма с белым фарфоровым частоколом вокруг. Кровь хлестнула из горла, забрызгивая наволочку с кружевами и ночнушку в мелкий цветочек.

Воздух вокруг загустел, звуки стали словно вязкими, растянутыми - Тошкины разговоры с кем-то в коридоре звучали как мычание, дышать стало трудно, как будто я пытался вдохнуть кисель.

— Зааа-бее-рии… — провыло басом тело, изо рта его вырвался маленький черный смерч, в котором крутились, сверкали алые искры, и пока я стоял, открыв рот, глядя на все это, долбанул меня в грудь, сбив с ног, мигом ввинтившись куда-то между ребер.

Сидя на заднице, посередине комнаты, меж двух старух, лежавших на своих постелях, я отчетливо чувствовал, что сейчас стану третьим, валяющимся на полу, телом.

Внутри все жгло, распирало, ворочалось. Краем глаза я заметил, что когда падал, из кармана треников выпала красная зажигалка, которую я прихватил со стола в своей комнате. Она так ярко выделялась на затертом паркете.

Из-под свисающей почти до пола простыни, на кровати бабы Нины, вылезла когтистая лапа, покрытая черной короткой шерстью, цапнула зажигалку и скрылась во тьме.

Очнулся я, из-за того, что в нос шибануло аммиаком. Разлепив очи, узрел себя лежащим на полу, а передо мной на коленях стоял ангел в синем. И водил перед носом ваткой с нашатырем.

— Пха.. пху.. Кха! — задохнулся я от счастья. — Какого черта!

В коридоре слышался возмущенный мужской голос:

— Вы же говорили, что две покойницы! Где вторая? Где, вторая, я вас спрашиваю! Это введение в заблуждение. Была? Где была? Там одна и больше никого нет.

Тошка что-то блеяла в ответ, я попытался сесть, сказать, чтоб врач глаза разул - вот они, обе две тут лежат. Может только одна чуть живее. И тяжело привалился к плечу молодой фельдшерицы. Голова кружилась. От девушки так приятно пахло. Чистотой, немного лекарствами и сладкими духами. Я даже лицо не очень разглядел. И так мне захотелось, чтобы она меня поцеловала… Просто до дрожи. Зарыться в ее волосы, вдыхая этот аромат белых цветов, корвалола…

Глаз еще нормально не разлепил, как почувствовал , как ее губы впились в мои, юркий язычок скользнул ко мне в рот, выводя там такие пируэты, что в голове опять зашумело, а в паху запульсировало. Чудесное начало среди мертвых прервал грубый мужской голос.

— Лилечка, а что это тут у вас происходит?! Рот в рот делаете? Он вроде уже в сознании.

Лилечка отпрыгнула от меня, как от чумного, я чуть снова не свалился на спину. В голове металась та же мысль, что и у врача: “ Что тут происходит?” Никогда меня девушки вот так, до свиданий, гуляний и обольщений не целовали. Ну, не красавец я. Что есть, то есть.

Невысокий, полноватый дядька, с шапкой кудрявых волос, деловито вошел в комнату, включил верхний свет, и усевшись за стол, достал из чемоданчика стопку бумаг.

— Так, молодые люди. Ищите документы покойной. И откройте окно, наконец.

Хотел возразить, что второй старушке тоже надо документы - в больницу везти, инсульт или чего там такое.

Но, когда повернулся к дивану, до меня дошел смысл ругани перед дверью, в коридоре. Второй не было.

Была разворошенная постель на диване, покрытая тонким слоем серой пыли и красными пятнышками. Посередине угадывался силуэт человека, но я решил не заострять на этом внимание. И так мне было плохо, все было максимально непонятно, поэтому я встал, зачем-то козырнул врачу, поклонился Лилечке, и пошатываясь побрел к себе, затолкав стоявшую у входа Тошку в комнату старушек. Пусть она все объясняет.

В комнате я рухнул на свой диван и закрыл глаза. Что это сейчас было? Мертвая старуха, смерч из ее рта, куда она потом делась вообще? И что со мной творится? Было жутко плохо. В кончиках пальцев началось противное покалывание. В дверь деликатно постучали, и вошли без спроса. Давешний врач и парень в форме полицейского.

— Ну-с, молодой человек, давайте вашу лапку. Проверим пульс. Что-то слабовато нынешнее поколение пошло. От вида покойников в обморок падают. — парень с тремя полосками сержанта на погонах одобрительно закивал.

— Угу. — спорить сейчас я был не способен.

— Так, ну, в принципе в пределах нормы. — расплывчато выразился врач, и засобирался на выход. Сержант мялся около двери.

— А скажите, пожалуйста, — обратился он ко мне, — ваша соседка говорит, что в комнате было двое. Покойная и ее сестра. Вы не видели, куда она делась?