Колесниковщина. Антикоммунистическое восстание воронежского крестьянства в 1920–1921 гг.

Новобелянские события наглядно показали, что Иван Колесников за несколько недель своего отсутствия на территории Воронежской губернии смог полностью оправиться от нанесенного им поражения под Твердохлебово и Лофицкой и снова перейти к активной повстанческой деятельности. Его появление на юге Воронежской губернии придаёт местной антикоммунистической повстанческой борьбе новый подъём. В считаные дни ряды отряда Колесникова увеличиваются практически вдвое и составляют около тысячи конных и пеших бойцов. Всюду, по деревням и сёлам, где появляется Иван Колесников, устраивают митинги, на которых командующий воронежских повстанцев и его товарищи призывают местное население к новому восстанию, истреблению коммунистов и советских работников, проводящих продразвёрстку. Там же колесниковцы разбивают ссыпные пункты и склады и собранный хлеб раздают местному населению[132].

Одновременно Новобелянский рейд Колесникова показал всю беззащитность и уязвимость советской власти в южных уездах Воронежской губернии. Для предотвращения подобных инцидентов в будущем, ревкомы привлекают всё население «неспокойных» районов к охране своих сёл. Так, например, Погореловский сельревком Богучарского уезда издал приказ, согласно которому все мужчины села, от мала до велика, обязаны были по условному знаку – удару в большой колокол – вооружиться чем возможно и собраться к зданию сельсовета для организации отпора «бандитам». Также, следуя этому приказу, с сельского общества бралось обязательство, что оно целиком отвечает за появление в селе хотя бы одного бандита или дезертира. В подкрепление этого обязательства с каждой сотни сельчан бралось по пять заложников, которые в случае нарушения приказа должны были быть расстреляны. Кроме этого, жителям села было приказано в течение одних суток сдать всё имеющиеся у них оружие. По истечении этих суток все лица, у которых обнаруживалось оружие, предавались суду ревтрибунала[133].

А жители павловских сёл Пузево и Чернавки были предупреждены местными ревкомами в том, что если они и дальше будут снабжать лесные шайки продовольствием, то у них поголовно будет конфисковано всё имущество[134]. Но деятельность сельских и волостных ревкомов в конце декабря 1920 – начале января 1921 гг. отнюдь не ограничивалась запугиванием местного населения. Регулярно эти органы власти проводят в сёлах облавы на колесниковцев и дезертиров, обыски домов подозрительных лиц. Часть задержанных в ходе облав людей отправляется на разбирательство в райревкомы или в уездные политбюро, другая часть как «злостные бандиты» тут же расстреливается[135]. Изъятое у населения оружие часто идёт на вооружение совслужащих и отрядов при ревкомах. Особенно опасным и рискованным делом для служащих ревкомов в это время являлась «зачистка» лесов от дезертиров и колесниковцев. Нередко лесные облавы превращались в настоящие операции по ликвидации антисоветских отрядов. В ходе вооружённых стычек потери несли обе стороны. Нередко из «зачисток» ревкомовцы возвращались с трофеями в виде продуктов, лошадей и оружия[136].

Действия ревкомов в борьбе с дезертирством и колесниковщиной были бы более эффективны, если бы не вопиющая малочисленность их штатов. Большую часть времени ревкомы были заняты делами милицейского и военного характера: облавами, обысками, допросами, разведкой местности, перестрелками. Для подобной работы требовались хорошо вооружённые отряды в несколько десятков человек. Между тем численность штатов некоторых ревкомов составляла 4 человека. От нехватки нужных кадров в ряде сёл к охране общественного порядка стали привлекаться даже дети и старики[137]. Естественно, что при таких условиях были нередки случаи, когда ревкомовцы обращались за военной помощью в уездный центр, не имея достаточных сил самостоятельно справиться с немногочисленными отрядами колесниковцев и дезертиров[138].