Колесниковщина. Антикоммунистическое восстание воронежского крестьянства в 1920–1921 гг.

В ответ на рост «колесниковщины» в некоторых волостях вводится чрезвычайное положение. На проезжих дорогах за слободами местные власти устанавливают заставы, ведётся круглосуточное дежурство. Усиливается охрана телеграфной и телефонной сети. Все ценности и бумаги скрываются совслужащими. Все граждане из волости без разрешения волисполкомов не отпускаются. Все лица, вновь прибывшие в волость, немедленно регистрируются. На ночлег без регистрации ни одно лицо не остаётся. Списки убывающих и прибывающих ведутся исправно в местной канцелярии[302]. Работу советских органов на местах существенно осложняет голод, принимающий в это время угрожающие размеры. Из-за отсутствия на местах всякого продовольствия и снабжения пайками совслужащих работа во многих волисполкомах останавливается. Секретари волисполкомов, технические работники, делопроизводители и переписчики и даже заведующие военными отделами ввиду голода в их семьях отказываются исполнять свои обязанности. Председатели волисполкомов шлют телеграммы в уездные продкомы, в которых просят принять меры к снабжению совслужащих продовольствием[303].

Ещё больше от голода страдали крестьянские семьи. В особенно ужасном положении оказались дети. Например, только в одной слободе Тростянка Острогожского уезда для 1008 детей требовалось немедленное продовольственное снабжение. Жизнь детей в слободе представляла следующую картину. С утра дети, если кто мог передвигаться, отправлялись бродить по слободе, окрестному лесу и лугу в безнадёжных поисках пищи. Искали прошлогодние жёлуди, чеснок и лебеду. Во всех домах питались одинаково. В лучшем случае пекли лепёшки из половы и дубовой коры. Ели кошек и кожу с дохлых лошадей, смолённую на огне. Взрослые, кто мог, ушли на Украину. Много было детей-сирот, брошенных на произвол судьбы. Оставшиеся в слободе больные старики и не решившиеся оставить своих детей взрослые были настолько истощены голодом, что не могли пойти в Острогожск достать хлеба или определить детей в детские учреждения. В целях борьбы с детской смертностью в Тростянке был организован очаг, где каждый голодный ребёнок мог быть накормлен. Каждое утро детский очаг окружали дети и взрослые, прося на коленях хлеба. Иногда в очаг заходили матери попросить ребёнка перед смертью. Смертность в тростянке была огромна, не поддающаяся учёту, так как хоронили не сообщая ни волостным органам, ни священнику. Бывали случаи, когда дети-сироты умирали от голода в своей хате одинокими. Часто выносить покойника было некому, и дети проводили ночи с умершей матерью. Несколько лучше было положение детей школьных работников, которые питались колосьями проса, оставшегося на поле с прошлого года, собирая их целыми днями. Специальная комиссия Рабкрина (Рабоче-крестьянской инспекции), обследовав положение детей в слободе, открыла здесь четыре очага для детей всех возрастов. Также была организована Чрезвычайная Волостная Комиссия по улучшению настоящего положения детей[304].

Но не со всеми проблемами советская власть справлялась гуманными методами. Так, в связи с ростом числа беспризорников и неподконтрольной миграцией населения в урожайные районы Совет труда и обороны принимает постановление о заключении на срок до пяти лет в концентрационные лагеря за проезд на паровозах и тормозных площадках лиц, не имеющих на то право. В свою очередь, Воронежский губисполком в самой жёсткой форме поставил вопрос о расширении сети концентрационных лагерей на территории губернии, главным образом вблизи железнодорожной линии. Губисполком приказал острогожским властям немедленно приступить к подготовке помещений в пределах города Острогожска, подходящих для концлагерей. Подобный лагерь должен был быть вместимостью до одной тысячи человек[305]. Острогожский и россошанский лагеря являлись прообразами той лагерной системы, которая вскоре стала неотъемлемой составляющей борьбы советской власти с «внутренними» врагами.

Тем временем военные власти южных уездов Воронежской губернии пытаются разгромить основные силы воронежских повстанцев, находящиеся в Старокалитвенской волости. 10 мая в районе Новая Калитва-Куликовка между 1-м особым полком красных и отрядами Вараввы произошёл ожесточенный бой. Понеся большие потери и не выдержав натиска красноармейцев, повстанцы вынуждены были отступить[306]. 21 мая у Старой Калитвы совместными усилиями 40-го и 50-го стрелковых полков и 22-х пехотных курсов было проведено наступление на основную часть повстанческих сил. В итоге колесниковцы, разбившись на несколько групп, вновь отступили. Заняв вслед за этим Старую Калитву, красноармейцы объявляют для повстанцев добровольную явку. В ближайшие же дни эта мера принесла свои результаты: около 60 колесниковцев сами сложили оружие[307].