Колесниковщина. Антикоммунистическое восстание воронежского крестьянства в 1920–1921 гг.

Гибель Ивана Колесникова первоначально никак не отразилась на боевой активности повстанцев, командование осиротевшими колесниковцами принял на себя Емельян Варавва, которому как командиру и организатору было далеко до своего предшественника. Отряды мятежников, не встречая серьёзного сопротивления, занимают слободы Россошь и Подгорное[296]. Колесниковцы появляются в Карпенковской, Всесвятской и Ровенской волостях Острогожского уезда, в Новобелой волости Богучарского уезда, наводя ужас на местные органы власти. В волостях, прилегающих к Шипову лесу, повстанцы свободно перемещаются по сёлам и открыто, на глазах у местных жителей, обучаются военному строю, К тому же павловские повстанцы беспрепятственно забирают у крестьян продукты и скот. Помимо этого, колесниковцы также предпринимают нападения на советские предприятия и хозяйства. 30-го мая отряд повстанцев в 50 человек пехоты и 30 кавалеристов, выйдя из Шипова леса, нападает на Нижнекисляйский сахарный завод. В результате этого налёта убито пять служащих завода и один работник уездного земотдела, ограблена касса завода, забраны 100 пудов сахара, а также другие продукты. Подобный же налёт был сделан чуть позже другим повстанческим формированием на экономию Ольховатского сахарного завода. В итоге всё имущество было разграблено и убито трое служащих[297].

При налётах повстанцы в первую очередь разбивают ссыпные пункты, содержимое которых не только увозится с собой, но и раздаётся местному населению. Какой размах приняли в это время подобные переделы казенного продовольствия на юге губернии, можно представить, если упомянуть хотя бы один факт. Согласно уездной хозяйственной отчётности в Павловском уезде на 25 мая 1921 года по шести ссыпным пунктам было разграблено 8369 пудов овса, 6202 пудов подсолнечника; 3108 пудов проса, 1234 пудов пшеницы, 1907 пудов пшена и т. д, всего – 40 232 пуда различных продуктов. Помимо разгромов ссыпных пунктов, колесниковцы «промышляли» также и угоном скота. Так, например, 20 июня 1921 года повстанцами были угнаны 200 голов скота в селе Михайловка Острогожского уезда. Помимо того, что колесниковцы угоняли крупные стада, принадлежавшие советским хозяйствам, нередко в число повстанческих реквизиций входил скот рядовых селян. У граждан села Коренное, например, было взято сорок лошадей, на хуторе Попово захвачено три лошади, на хуторе Яропольцы – пять лошадей, на хуторе Жестаковом – тринадцать лошадей и т. д[298].

В целом ряде волостей Павловского уезда советской власти практически нет. Председатели волостных исполкомов вместе со своими подчинёнными бросают свои рабочие места, обрекая местные канцелярии на уничтожение Любой советский работник, попавшийся в руки колесниковцев, тут же уничтожается. В подобных условиях представляется невозможным даже провести мероприятия по перевыборам местных советов[299].

По мере развития голода в губернии повстанческий «террор» по отношению к советским служащим принимает всё больший размах. С мест всё чаще поступают известия о расправах над местным советским и партийным активом. Например, на хуторе Якименка повстанцы убили предсельсовета, на хуторе Лимаре убито три советских работника, на хуторе Теплинском убито три члена сельсовета, в слободе Варваровка убито два продработника и т. д. Убийства часто сопровождались издевательствами. Так, у захваченного в селе Матренки коммуниста повстанцы сожгли на голове волосы. А председателя Ольховатского исполкома товарища Чайку колесниковцы сожгли заживо[300]. Нередко семьи совслужащих подвергались ограблениям, в результате которых лишались даже нательного белья. Вот как описывал положение советских служащих на юге губернии секретарь Марковской комячейки: «Советские и партийные работники частью зарублены и убиты, а остальные разбежались. Дома их разбиты и разрушены. Разграбленные семьи обречены на голод и холод. Часть партийных работников эвакуировалась в Кантемировку, где, не имея пропитания и одежды, вынуждена была скитаться по дворам, прося милостыню»[301].