Колесница бога

Одан по инерции отскочил к окну. Он быстро повернулся, его детское лицо пылало гневом. Он был готов выкрикнуть те самые слова, которые часто слушал от мальчиков на конюшне и которые Моми со слезами на глазах просила принца не повторять.

В спальной комнате принца разгорались жестокие страсти.

— Убейте жреца, собаки! — крикнул Габаль. Его люди подались назад. Убить жреца Задана! Да ведь тогда гнев бога обрушится на них, и с ними все будет покончено. Нет, нет лучше не вмешиваться.

— Идиоты! — вопил Габаль. Меч в его руках направился на жреца. Тот тоже выхватил свой меч из под мантии. Лезвие сверкнуло ледяным пламенем в свете факелов. Габаль увидел этот меч и узнал его, узнал светлый металл, по которому бежали бело-голубые блики.

— Ты умрешь за свое богохульство, Габаль!

— Я не служу Задану, ослиному богу! Я поклоняюсь Ниргалю, богу огня! Я не боюсь тебя, Мненон Кет, не боюсь твоего меча!

— Умри, богохульник!

С гневным криком Мненон Кет бросился на Габаля. Массивное тело священника двигалось со скоростью, которую не ожидал Габаль. Лезвия скрестились, Габаль увидел, что на его лезвии появилась глубокая вмятина, в то время как на бело-голубом лезвии Мненон Кета не было ни следа. Мненон Кет с криком наступал, и Габаль был вынужден пятиться к окну.

Одан бросился к Габалю и схватил его за ногу. Он повис на ней, и Габалю пришлось волочить его по комнате, отбиваясь от жреца. Но жрец не был такой искусный воин, как дядя короля.

Удар меча обрушился на плечо Мненон Кета, при этом раздался звон, как при ударе о металл.

Габаль выругался. Видимо, жрец, кроме меча, носил под своей мантией и кирасу.

Резко отскочив назад, Габаль освободил пространство для своего меча, которым он владел искуснее, чем жрец. Одан все еще висел у него на ноге и кусал ее. Габаль резко взмахнул мечом и ударил. Мальчик заметил угрозу и пытался уклониться, но лезвие плашмя ударило его по голове. Рухнул на спину Одан-полубог. Принц Эреша беспомощно растянулся на полу. Он даже не крикнул. Он лежал без звука, без движения.

— Теперь ты проклят богами! — вскричал Мненон Кет. — Король доверил мальчика мне! Я Мненон Кет, высший жрец Задана! Умри, предатель! — с яростным криком жрец вскинул меч и бросился на Габаля. Габаль отчаянно отбивался, призвав на помощь все свое искусство. Он спасал свою жизнь. Но наступление было таким отчаянным, что ему приходилось отступать.

Наконец он уперся в подоконник. Мненон Кет все еще наседал на него. Габаль был уже совсем прижат к стене, и Мненон Кет бросил свое огромное тело вперед для решающего удара. Но Габаль, искусный боец, встретил его ударом. Меч вошел глубоко в тело, найдя место, не защищенное краем кирасы.

Мненон Кет сделал шаг назад. На его рыхлом лице появилась выражение безграничного удивления. Он прижал левую руку к животу. Пальцы его окрасились густой красной жидкостью, его кровью. Но Габаль тоже не избежал удара. С отчаянным криком, раскинув руки, он упал на пол. Он сильно ударился спиной и теперь лежал на полу, и перед глазами его плясали звезды всех созвездий.

Мненон Кет медленно опустился на колени. Большой бело-голубой меч Задана выпал из его ослабевших пальцев. Удар Габаля был смертельным. Мненон Кет понимал, что жить осталось совсем немного. Он поднял голову и сквозь туман в глазах посмотрел на отряд людей Габаля.

— Не убивайте мальчика, — сказал Мненон Кет. — Он принц. Ничего хорошего вам убийство не принесет. — Он знал, что умирает. Один из парней с огромной коричневой, заросший черными волосами, бородавкой на левой руке, шагнул вперед.

— Не убивайте мальчика, — Мненон Кет чувствовал, что на него опускается темнота, как будто из чернильницы разлились чернила. О, сколько он пережил, когда был мальчиком и учился тому, что должен знать жрец. Разбитые таблички, разлитые чернила, побои за недостаточное усердие. И он учился. Он работал. Он стал высшим жрецом Задана. — Я, Мненон Кет, я высший жрец Задана…

И его последними словами были:

— Я храню верность королю и моему господину Задану. — Бандиты смотрели на тело. Никто не коснулся серого меча Задана, хотя он был ценнее сотни бронзовых мечей. А в некоторых городах тысячи бронзовых мечей стоил бело-голубой меч Задана.

— Что будем делать? — спросил один из них, раненный в бою с охранниками в голову.

— Убить ублюдка! — сказал человек с бородавкой.

— Нет. Нам нужно осмотреть господина. Может, он жив.

— Схватить мальчишку! Заверните его в ковер и унесите отсюда. Только ради бога, идите спокойно.

Выйдя из спальни, все собрались вокруг Габаля. Он смотрел на них. Выражение его лица изменилась. Рот превратился в щелочку, глаза ввалились и в них горел лихорадочный огонь.

— Поднимите меня, псы, — сказал он. — Тащите меня в мои покои. У меня переломаны все кости.

Во дворе везде стоял шум. Все бегали туда-сюда, обеспокоенные недугом короля. Мерцали огни. Люди подняли Габаля, и тут он увидел завернутого в ковер мальчика.

— Мы думали… — начал человек с бородавкой.